Первин рассмеялась, хотя никто не услышал ее смеха в гомоне студентов. Она скользнула взглядом по лицам девушек, сидевших рядом с Элис и той дамой-индианкой. Может, она просто не узнала Френи?
Нет. Той на трибуне не было.
Тут Первин отвлеклась – она увидела худощавого индуса лет пятидесяти, который сопровождал дородного европейца, своего сверстника, в коричневом шерстяном костюме совершенно не по погоде. Европеец направлялся к первому ряду, явно предназначенному для преподавателей-мужчин. По тому, как поднялись все сидевшие в этом ряду, Первин догадалась: это ректор. Мистер Атертон усаживался медленно, будто у него болели все кости, индиец же легко взбежал на самый верх и устроился в пустом заднем ряду.
Неужели преподавателям-индийцам велели сесть отдельно от европейцев? Тут Первин внезапно осознала, что они сидят вместе со студентами, а не на первом ряду. Ее подруга Элис была единственной белой, расположившейся среди учащихся.
Возможно, этот легконогий преподаватель решил сесть на самом верху, а не рядом со студентами, чтобы оказаться как можно дальше от принца. Возможно, многие студенты и сотрудники совсем не радовались приезду принца Эдуарда в Индию. Как минимум у десятка студентов на головах были белые кепи Партии конгресса.
Тут мысли ее прервал юноша-парс лет двадцати в парадном белом костюме – он пробирался на верхние ряды, с правого плеча свисал на ремне фотоаппарат. Парс был хорош собой, с твердым подбородком и орлиным носом, но все портили грязные пятна на одежде. Эта небрежность напомнила ей Растома в юности. Брат ее ну никак не мог дойти до агьяри[12], не перепачкав белую одежду.
Молодой фотограф взобрался вверх по рядам, окликая сокурсников и наводя на них объектив. Некоторые улыбались и позировали, те, на ком были кепи Партии конгресса, хмурились и показывали жестами, чтобы их не снимали.
– Давай. Залезай. Сюда! – зычно позвала Элис, приставив ко рту ладони: – Мисс Мистри, у нас есть для вас местечко!
Первин подошла к трибунам и у первой же остановилась – не хотела беспокоить тех, кто уже сел. Увидела, что ректор смерил ее недоумевающим взглядом, явно пытаясь понять, кто это такая. Первин помедлила, не понимая, значит ли это, что ей лучше уйти. Она же не сотрудник колледжа.
А потом ректор, на удивление, кивнул ей. И произнес с сильным северным акцентом:
– Заходите. Можете сесть в женском секторе.
Первин торопливо пробормотала благодарность и шагнула во второй ряд, к другим женщинам.
– Доброе утро, милочка! – Голос у Элис был веселый. – Явилась в последний момент и, гляжу, принесла свой любимый бинокль. Прямо завидно – он тут кстати.
Первин подмигнула подруге:
– Могу поделиться.
Элис указала на свою соседку – ту самую женщину, что прикрыла ей колени носовым платком:
– Позволь представить тебе мисс Рошан Дабу. Она преподает здесь уже пять лет. Мисс Дабу, это моя давняя подруга Первин Мистри.
Мисс Дабу въедливо вгляделась в Первин сквозь толстые стекла очков:
– Мне знакомо ваше имя. Мисс Мистри, вы не та женщина-поверенный, про которую я читала?
– Отрекаться не стану, – пошутила Первин.
– Мисс Мистри, я очень хочу узнать побольше про вашу работу! – пискнула какая-то девушка, сидевшая чуть подальше.
– Лалита Ачария, хочу вам напомнить, что с дипломом Вудберна вы не можете заниматься юриспруденцией, – отчеканила мисс Дабу. – Вы будете педагогом.
Первин подумала, та ли это Лалита, о которой упоминала Френи. Ей не понравилось такое отношение к любознательной студентке, но создавать конфликтную ситуацию не следовало. Она произнесла как можно мягче:
