Призмы. Размышления о путешествии, которое мы называем жизнью - страница 5

я подразумеваю те внутренние силы, которые противостоят нашей чувствительности каким-то автономным и ощущаемым способом. Когда, например, мы попадаем в сложную ситуацию, наше ощущение себя и мира меняется, мы на мгновение становимся «одержимы» соматическими проявлениями в нашем теле, нами движут будоражащие аффекты, и часто мы невольно служим рефлексивным воплощением той программы раскола, которую породила история. В такие моменты мы субъективно воспринимаем другого как объективного другого. В худшем случае это материал для психоза, когда человек общается с демонами, даймонами и божествами, которые приводят в смятение хрупкое состояние эго; но в то же время Юнг придерживался своей сознательной позиции и никогда не забывал о своей опоре в этом мире, о чем свидетельствуют его обширная научная деятельность, его практика и его социальная жизнь. Хотя он писал, что Филемон «не я», он переживал Филемона как того другого, который противостоял ему, но он никогда не терял связи с Я, которое оставалось в этом мире.

Этот другой напомнил ему, что если он видит животных в лесу или людей в комнате, то не он их создал, а они пришли к нему как Другие. И когда этот другой становится частью нас, мы призваны принять его бытие, его свидетельство. Таким образом, мы растем из всех наших отношений с другими, не забывая о том, что мы отделены от наших друзей или партнеров.

Поскольку этот Другой – другой, он не обязательно является другом, обеспечивая эго комфорт или предсказуемость. Призыв этого Другого часто пугает, даже ранит мир эго, например, когда нас призывают расти или пожертвовать чем-то дорогим нашему сердцу. Но, предположительно, этот Другой несет в себе императив и программы природы или божественности, а значит, так или иначе будет исполнен. Если мы попытаемся избежать этого призыва, он выплеснется в мир через проекции или бессознательное поведение или подкрадется к нам через болезнь или навязчивые сны.

Поэтому, когда нами овладевает этот Другой, мы рискуем отключиться от реальности имманентного мира. При устойчивом отключении это называется «психозом». Но в мире, где эго удерживает свои позиции и может записывать, вести диалог с этим Другим, учиться у него, целое расширяется и становится менее разделенным и противоречивым. Как пишет Юнг:

«Порой я ощущаю, будто вбираю в себя пространство и окружающие меня предметы. Я живу в каждом дереве, в плеске волн, в облаках, в животных, которые приходят и уходят, – в каждом существе. В Башне нет ничего, что бы не менялось в течение десятилетий и с чем бы я не чувствовал связи. Здесь все имеет свою историю – и это моя история. Здесь проходит та грань, за которой открывается безграничное царство бессознательного»[11].

В то время как комплексы являются личными и отражают нашу уникальную биографию, архетипы трансперсональны, связывают нас со всем человечеством и служат одновременно как шаблоном, так и пуповиной, связывающей с основами самой природы. Если бы мы относились к архетипам как к существительным, они были бы видны на наших магнитно-резонансных томограммах или компьютерных томограммах. Они были бы объектами. Другими словами, вы можете знать существительное – человека, место или предмет, но если вы будете думать о них как об энергиях, целенаправленных энергиях, модулирующих энергиях, вы начнете ценить их динамический характер. Но чему служат эти энергии? Конечно, природе, а не эго. Однако именно через