Аненков помнил, как в турпоходе под Старой Руссой допустил ошибку по самоуверенности— наступил на покрытую мхом мочажину, и утонул бы, если бы товарищи не вытащили с помощью лебедки. Найденный им только что крепкий дрын заточил с одной стороны и быстро достал из рюкзака и веревку. Осторожно пошел за кошкой, отдаляясь от шума и углубляясь в болото. Оно казалось безопасным, потому что на нем рос довольно крепкий лес. Кошка прыгала вперед и звала. Алексея Львовича охватило осознание незримой связи с животным, он стал видеть и слышать острее, по-кошачьи.
Он стал командовать сам собой. Так захотелось жить! «Смотри под ноги! Кочка, дрын, проверяю, ступаю, проверяю, дрын… Всё не случайно…Детский крик филина…Елка, кошка, болото, ночь…Все в руках провидения… Актум ут супра1 Терять нечего! Я в хорошей форме! С Богом, профессор! Вита брэвис!2 Дум спиро, спэро!3 Пер аспера д астра4…Но пасаран!5 …Пассаремос! 6… – отбивал он словами и фразами ритм, и шагая в полумраке. Тело вспомнило движения , отработанные до автоматизмавтуристической молодости, да и лозунги того же времени.
Крик кошки сменился на мявканье. Она сидела на чем-то светлом. Что там? Котята? Аненков подошел ближе, протер запотевшие очки и не поверил глазам. На кочке стояла нарядная люлька-переноска. В ней лежал ребенок, совсем младенец, в розовом. Младенец проснулся, будто от пристального взгляда, и загукал кошке. Аненков встретился с кошкой глазами и, как будто повинуясь богине Бастет подхватил люльку. Она оказалась совсем легкой, не то что сверток с его новорожденной дочкой. Тот был увесистый, килограммов шесть, не меньше.
Кошка пронзительно вскрикнула. Аненков вздрогнул, и сердце замерло от ужаса. Ему показалось, что в воде – посиневший труп девушки. Показалось из-за татуировок и темноты. Также, как когда-то он сам, девушка провалилась в мочажину. Миниатюрная, похожая на мальчишку, испуганно замерла, не веря в спасение.
Аненков поставил люльку, снял рюкзак, пальто, кинул ей веревку:
–Обмотайтесь, завяжите и держитесь крепче и не шевелитесь!
Девушка дрожащими руками все сделала и он медленно и непрерывно стал тянуть за веревку. Как будто в тисках держит болото свою добычу. Но постепенно, сантиметр за сантиметром, Львович вытащил бедолагу. Голоса людей приближались, между деревьев замелькал свет фонарей. Он закутал девушку в свое пальто и стал, как положено, кричать изо всех сил: «Сюда, на помощь!».
Миссия выполнена !– хотел банально или непонятно им сказать Львович, но увидев фотоаппараты и направленные на него, держащего двух спасенных девчонок и кошку смартфоны и фонарики, вдруг подумал, что история может быть криминальной. У него моментально забрали пострадавших и отвели их в Скорую, вернули пальто, что-то спрашивали, а Львович будто не включился – в его памяти крутились сумбурные события сегодняшнего дня.
– Как вы их нашли? – спрашивала полиция.
– Я не искал, кошка привела, – говорил ошеломленный профессор, рассказывая о себе, о приключениях вечера и показывая билет из Москвы, свои рисунки и письмо Антона.
Его рассказ показался бы полицейским путаным и странным, если бы непожилая дама и менторски сказала: «Наша Бастет и не это может, это же ее любимая кошка». На руках у нее грелась та самая Бастет и сверлила глазами полицейских. Спускающийся на болото апрельский туман как будто предлагал прекратить распросы, подгонял всех идти по домам, оставив на завтра продолжение расследования.
