Инь — более опытная, по понятным причинам циничная, а главное, привыкшая к такого рода «упражнениям» перед глазком камеры, — и после того, как стала регулярно спать с морфом, воспринимала его как товарища по несчастью и единственного друга, а вот Чудо к ней привязался всерьез. Да и как не привязаться, если Инь была единственным известным ему существом, которое относилось к чудовищу как к Чуду?!
— А потом… Я не знаю, что они задумали. Может, просто пришел мой срок, а может, они решили проверить силу его чувств ко мне. Реакцию на то, что мне будут причинять… боль. Короче говоря, меня отправили на операционный стол, а он как-то узнал, вырвался из своей камеры и…
— И понеслась душа в рай… — закончил в задумчивости Клим.
Инь кивнула:
— Они свели его с ума. Превратили в дикое животное. Это было… страшно.
— Значит, считаешь, он не в себе?
— Не знаю, капитан. Он был в такой ярости… Он убил всех. Они стреляли в него, заряды рвали его тело, но он все равно кидался, пока не покромсал последнего. Я пыталась говорить с ним, но он только рычал… Я испугалась его. Как последняя дура испугалась...
Голос Инь дрогнул, и она отвернулась, резко катнув бритую голову по подушке. Клим потянулся и положил руку ей на плечо, чтобы утешить. Инь некоторое время молчала, а желваки на той щеке, которая была видна, двигались, то вздуваясь, то опадая. А после она вдруг глянула на Клима и откинула с себя одеяло, одновременно раздвигая ноги.
— Ты чего? — шарахнулся тот, невольно охватывая жадным взглядом стройное нагое тело.
— Вы хотите меня. Я это чувствую. Я ничего не смогла сделать для Чудо, но способна дать желанное вам.
— Черт, Инь! — Клим торопливо вернул одеяло на место. — Одно дело, когда нас с ребятами нужда припирает — как после боевой операции под воздействием антидота. Или когда секс по взаимности — потому что чувства и желания общие. А другое… Да, я тебя хочу. Так же как все остальные парни. Но это… неправильно заставлять тебя. Все мы это понимаем. Спи. Прости, что побеспокоил так поздно.
Клим ушел, а потом полночи крутился, проклиная собственное благородство. Уснул он только после того, как сходил в душ, где яростно отдрочил себе, вспоминая стройное белокожее тело, приглашающе распростертое на кровати: раздвинутые ноги, открывавшие вид на нежно розовевшую в неярком свете ночника промежность, впалый живот, небольшие аккуратные груди, яркие соски, наивную и беззащитную ямочку в основании шеи между ключиц, юное лицо… И глаза, в которых стыло понимание, рожденное совсем не детским опытом…
Спасательную капсулу, на которой, судя по всему, сбежал со станции морф по имени Чудо, чувствительные датчики «Альтаира» зафиксировали на следующий день. Команда как раз сидела в кают-компании и обсуждала план операции, когда Дельф доложил, что цель в прямой видимости.
— Подведи коскар ближе, — приказал ему Клим и кивнул Аумму.
Была их очередь пить «Кровавую Мэри» и натягивать силовую броню. Спасательная капсула выглядела неповрежденной. Наложенный Климом на замок прибор, предсказуемо прозванный в десантуре «отмычкой», легко взломал коды запоров внешнего люка. Ранцы с маневровыми двигателями пришлось оставить снаружи, принайтовав их к скобе. В противном случае вдвоем в шлюзовую камеру они с Ауммом бы не поместились. После того, как давление выровнялось, внутренний люк открылся сам — стоило провернуть «штурвал», убирая из пазов засовы. А вот дальше все пошло совсем не по тому сценарию, который представлял себе Клим: никакого боестолкновения не произошло, израненный в сражении с охраной станции морф был на грани жизни и смерти.
