– Конечно, прекрасны, – буркнула она. – Я не шью мусор.
Из сундука появились шёлковые сорочки, чулки, тонкое нижнее бельё с кружевом. Я никогда не видела такой роскоши и не могла поверить, что всё это для меня – деревенской девчонки, привыкшей к заплатанным платьям. Наконец, Серафина достала белые туфли с кружевной отделкой. Их заострённые носы и аккуратные каблучки выглядели изящно, как из сказки.
Я скинула старые сапоги, потёртые и пыльные, и с радостью надела туфли. Но тут же поморщилась – они жали, впиваясь в пальцы и пятки, словно деревянные колодки.
– Они жмут, – сказала я, стараясь не обидеть Серафину.
– Конечно, их нужно разносить, – ответила она, собирая свои инструменты. – У тебя что, никогда не было новых туфель?
Я покачала головой, чувствуя себя глупо.
– Ноги скоро заболят, но привыкнешь, – добавила она, уходя.
Я не привыкла.
В первый день ноги ныли так, будто я прошла босиком по камням. Снимая туфли в своей комнате, я обнаружила чулки, прилипшие к пальцам и пяткам от крови. Волдыри лопнули, кожа была красной и горячей. Я стянула чулки, сдерживая слёзы, и с ужасом подумала о завтрашнем дне.
Наутро было хуже. Я вскрикнула, надевая туфли, и заплакала, когда они наконец оказались на ногах. С красными глазами я хромала на кухню за подносом для короля. Каждый шаг отдавался болью, и я молилась, чтобы никто не заметил.
Савва поднял взгляд от плиты, держа лопатку.
– Что случилось? – спросил он, нахмурившись.
– Туфли, – пробормотала я, чувствуя себя жалкой.
Он поморщился, будто сам почувствовал мою боль.
– Первые новые туфли?
Я кивнула, вытирая слёзы рукавом.
– Я пошлю за Петром, – сказал он, вручая мне тяжёлый поднос с завтраком.
Лестница в покои короля была мучением. Я остановилась на полпути, чтобы вытереть лицо и собраться. Войдя, я ковыляла, стараясь не шевелить ногами, чтобы не тереть раны. Король не поднял глаз от бумаг, но его вздох был красноречивее слов.
– Тебе не хватает природной грации, которая есть у всех – от крестьян до королей, – сказал он, и его голос был холоден, как мрамор под моими ногами.
Я сморгнула слёзы, проклиная свою слабость.
– Простите, Ваше Величество, – выдавила я. – Мне трудно привыкнуть к новым туфлям.
Он склонил голову, и маска скрыла его эмоции.
– Они тебе не подходят?
– Может, я могла бы носить старые… – начала я, но его смех оборвал меня.
– Никогда, – отрезал он. – Я не позволю тебе носить те уродливые обноски в моём дворце. Продолжай носить эти туфли, привыкнешь.
Я кивнула и доковыляла до кресла. Сев, я с облегчением сняла давление с ног. Хотелось скинуть туфли, но это было бы неуместно, да и надеть их снова я бы не смогла. Я взяла шитьё, стараясь отвлечься от боли, но каждый укол иглы напоминал о моих мучениях.
Обед и ужин дались ещё тяжелее. Я стискивала зубы, сдерживая стоны, пока хромала по коридорам. Вернувшись в свою комнату, я нашла Петра, сидящего у камина с сумкой трав.
– В ванне вода, замочи ноги, – сказал он, не поднимая глаз.
Я кивнула, спотыкаясь, дошла до ванной и стянула туфли и окровавленные чулки. Вода, пахнущая мятой и ромашкой, была тёплой, но даже она не заглушила боль. Когда вода остыла, я вытерла ноги и вернулась к Петру.
Он посмотрел на мои ступни и поморщился.
– Первые новые туфли? – спросил он.
– Откуда все знают? – буркнула я.
Он тихо рассмеялся.
– Большинство из нас получили первые новые туфли здесь. Не та роскошь, которой ждёшь. Но твои ноги – худшее, что я видел. Просила короля разрешить носить другие?
