- Возьмешь своих самых преданных людей и убьешь его, - продолжил голос. Олав с ужасом узнал в говорившем короля. - Только проделай это так, чтобы остальные подумали, что его убили наши враги. Никто не должен увидеть вас, ни единая душа, иначе все это грозит нам большой бедой.
- Твои люди любят его, - второй голос принадлежал Дубу, - они слушают его.
- Да. И поэтому он становится для меня слишком опасен, - ответил Коннор. - Мне не нужны соперники. Власть должна принадлежать только мне. Это сейчас ему все равно, а когда-нибудь, а это время, я знаю, настанет, он захочет большего. Не сможет не захотеть. Слишком уж он своеволен. Я не хочу дожидаться того часа, когда все мои люди по одному его зову пойдут за ним. - За словами Коннора последовала пауза, затем он продолжил: - Сделаешь все незаметно, и я награжу тебя. По-королевски награжу. Но если ты попадешься, или он сумеет расправиться с тобой…я буду отрицать свою причастность.
- Я понимаю, - ответил Дуб, - я постараюсь. Цена велика.
- Да, - согласился король, - его земли будут принадлежать тебе, как и все остальное – рабы, корабли и все то, что хранится в его доме. Только сперва мы захватим город. Помни! Когда битва подойдет к концу и не раньше…
Они некоторое время еще что-то обсуждали, но Олав уже не слышал их, пораженный тем, что узнал. Он сидел не шевелясь до тех пор, пока король и Дуб не ушли и, лишь позже, выждав еще некоторое время, вернулся в лагерь, заняв свое место возле костра.
Олав улегся на шкуры, обхватив руками свои плечи. Его трясло, словно от озноба. Он до сих пор не мог поверить в то, что Коннор Кровавый желал смерти Трору. Олав понимал, что вероятно стоило сейчас пойти к Трору и рассказать ему об услышанном. Останавливало только одно – ни король, ни Дуб ни разу не произнесли имени того, от кого собирались избавиться. Была большая вероятность того, что Трор просто не поверит Олаву.
«Я не могу сейчас вот так просто пойти и выложить ему все, что услышал», - подумал Олав. Надо ждать, понял он. А при первом же удобном случае рассказать Трору о своих подозрениях и об этом нечаянно подслушанном разговоре, свидетелем которого он стал.
Олав закрыл глаза.
«Спать, - сказал он себе, - завтра будет новый день. У меня еще есть время рассказать все Трору до того, как будет поздно»
*************
Стоя на причале, мы с отцом следили, как исчезает за утесом корабль Сигурда. Едва за скалами скрылся полосатый парус, расшитый золотыми нитями, как Гуннар повернулся ко мне и с легкой улыбкой, затронувшей его глаза, произнес:
- Я даже не поверил сначала, что у вас с Сигурдом так быстро все сошлось.
Услышав его слова, я вспыхнула, но глаз не отвела, только вспомнила последние слова Сигурда, сказанные мне перед тем, как он поднялся на борт своего корабля: «Я вернусь, прежде чем с дерева упадет первый лист!»
Я вся зарделась от счастья, устремив свой взгляд на палубу, где стоял он и пристально смотрел на меня, пока корабль не отплыл от берега настолько, что я перестала различать его фигуру, но каким-то внутренним чутьем понимала – Сигурд все еще там. И тоже смотрит на берег.
- Он нравится тебе? – спросил отец.
- Да, - ответила я честно. – Очень и, думаю, мы очень скоро увидим его вновь, - я направилась в сторону дома, спустившись со ступеней.
- Отчего-то я в этом даже не сомневаюсь! - Отец шел за мной. - Самое любопытное то, что я помню, как не менее благородные женихи обивали порог моего дома, неделями торчали у нас, дожидаясь твоей благосклонности, переводя на своих людей наши припасы. Ты отвергла их всех, а тут всего каких-то несколько дней, притом, что вы даже не общались толком, и решила, что влюблена. Более того, Сигурд намекнул мне, что нам стоит ждать сватов!
