– В основе метода лежит простая, но революционная идея, – продолжал Савченко. – Личность не является монолитной структурой. Это скорее совокупность паттернов, субличностей, которые могут быть перестроены в новую конфигурацию. При этом часть нежелательных паттернов может быть деактивирована, а часть желательных – усилена.
Елена слушала с нарастающим ужасом. Она узнавала свои собственные идеи, но искажённые, вывернутые, доведённые до крайности.
– Наш сегодняшний пациент, – Савченко сделал жест рукой, и боковая дверь открылась, – страдал от глубокого внутреннего конфликта. Творческая личность, неспособная реализовать свой потенциал из-за сексуальной обсессии, поглощавшей всю психическую энергию.
На платформу вывели молодого мужчину. Елена ахнула, узнав его.
Кирилл.
Её пропавший пациент шёл неестественно прямо, как марионетка на нитях. Его лицо было расслабленным, почти безмятежным, но глаза… глаза были пустыми, лишёнными всякого выражения, как у человека под глубоким гипнозом.
– После серии терапевтических сессий, – продолжал Савченко, – мы достигли значительного успеха. Обсессия была купирована, а творческий потенциал высвобожден. Однако оставалась проблема интеграции новой личностной структуры, и именно этот финальный этап вы сегодня увидите.
Кирилла подвели к центру платформы и усадили в кресло, оборудованное странными датчиками. На его голову надели нечто, напоминающее электроэнцефалографический шлем, но с дополнительными элементами, назначение которых Елена не могла определить.
– Многие из вас, вероятно, знакомы с методикой символического отражения, разработанной нашей талантливой коллегой, доктором Северовой, – при этих словах Савченко жестом указал в её сторону, и Елена почувствовала на себе множество взглядов. – Мы применили её принципы, но расширили инструментарий, добавив элементы нейробиологической стимуляции и фармакологической поддержки.
Он использовал мою методику. Исказил её, превратил в инструмент контроля.
Свет на платформе изменился, став пульсирующим, гипнотическим. Из невидимых динамиков полилась странная музыка – повторяющиеся ритмы, сливающиеся с биением сердца.
– Сейчас наш пациент находится в состоянии глубокого транса, – голос Савченко стал мягче, почти интимнее. – Его сознание открыто для перепрограммирования. Наблюдайте внимательно за трансформацией.
Елена почувствовала, как Александр наклонился к ней:
– Ваша методика в действии, – прошептал он. – Разве не завораживает?
Она хотела ответить, но слова застряли в горле. На большом экране за спиной Кирилла появились изображения – те самые картины, которые она видела в его студии, символы, которые он создавал на сеансах. Но теперь они двигались, пульсировали, словно живые.
Савченко подошёл к Кириллу и начал говорить – тихо, но его голос, усиленный микрофоном, разносился по всему залу:
– Кирилл, вы меня слышите?
– Да, – ответил тот безжизненным голосом.
– Кто вы?
Пауза. Лицо Кирилла на мгновение исказилось, как будто он испытывал внутреннюю борьбу.
– Я… не знаю.
– Это нормально, – сказал Савченко. – Вы находитесь в процессе становления. Сейчас я задам вам серию вопросов, и ваши ответы помогут сформировать новую структуру личности. Готовы?
– Готов, – в голосе Кирилла появились металлические нотки.
Савченко начал задавать вопросы – странные, почти бессмысленные: о геометрических формах, о цветах, о звуках. С каждым ответом Кирилла изображения на экране менялись, реагируя на его слова.
