– Девять дней, – эта цифра крепко зависла в моем сознании.
– Так кто ты? Как тебя звать? Откуда ты? Что с тобой произошло на берегу? Кто напал на тебя? – град вопросов посыпался на меня от спокойной и рассудительной, как мне казалось, женщины.
Но я лишь пожимал плечами. Ни на один вопрос у меня не было ответа. Я не знал, кто я и откуда, не помнил, как попал на тот берег, и уж тем более что там произошло. Моя память была покрыта белым льдом забвенья, с алыми и черными прожилками.
– Ты все вспомнишь, если на то будет Ее воля. А если нет, то напишешь свою жизнь с чистого листа.
Моя тарелка опустела, а голова заполнилась вопросами, которые не только не были озвучены, но и не были придуманы.
В доме воцарилась тягучая, гнетущая тишина. Иса смотрела на меня, надеясь получить ответы, а я – на нее, боясь спросить.
– Мама, мама, а Кир сказал, что… – в дом вбежала миловидная девочка с заплаканными глазами и замерла в дверях, поймав строгий взгляд матери.
– Коко, я же просила погулять во дворе, пока мы с нашим гостем поговорим – она замялась.
– Рос. Меня зовут Рос, – вспоминал я имя, которое дали мне родители при рождении.
Женщина снисходительно улыбнулась мне, получив ответ хотя бы на один из вопросов. Она понимала, что это большее из того, что я способен сейчас дать.
Черноволосая девчушка, шмыгнув носом, выбежала из дома. Иса сохраняла видимость спокойствия, хотя я ощущал, что ее сердце взволновано.
– Вам нужно поговорить с дочерью, – вежливо кивнул я, показывая, что считаю это правильным.
Женщина молча поднялась, вытерла руки фартуком и направилась к выходу.
– Мы еще поговорим, Рос. Всему свое время. Память вернется. Такое бывает, – не поворачиваясь, тихо произнесла Иса.
Складывалось ощущение, что сказала она это не мне, а себе, как бы в оправдание. Постояв на пороге, она вышла во двор.
– Коко! Коко, ты где? – услышал я ее мелодичный голос.
Я же, оглядевшись, не зная, зачем, приподнял рубаху, осматривая слегка порыжевшие бинты. Меня так и подмывало сорвать их, чтобы посмотреть, насколько серьезна моя рана. Поймав команду этого желания, забинтованное тело принялось зудеть, испытывая мою силу воли. Безумно сложно было сдержаться. Руки сами собой принялись почесывать кожу, приближаясь к запретной зоне.
– Вдох-выдох, Рос, вдох-выдох, – принялся я успокаивать себя.
Десяток повторений, и напряжение стало спадать, а зуд затих. Тело вернулось под мой контроль, наполняясь умиротворением и спокойствием. Вдохнув и задержав дыхание, я приказал себе выкинуть из головы те вопросы, ответы на которые я не имел.
– Всему свое время, – повторил я слова доброй женщины, вставая из-за стола.
Собрав посуду, я отнес ее к кадушке, заполненной мыльной водой. Помыв, оставил сушиться у теплой печи, а сам начисто протер стол, не оставив ни одной крошки. Оглядевшись вокруг, я порадовался тому, что смог помочь хоть чем-то этой доброй семье.
Открыв покосившуюся деревянную дверь, я зажмурился от яркого дневного солнца после приятного полумрака дома. Постояв с закрытыми глазами несколько секунд, я медленно приоткрыл их, привыкая к свету. Во дворе играла дюжина детей, а Иса о чем-то перешептывалась с черноволосой малышкой, ласково вытирая ей слезы расшитым платочком. Группа мальчишек и девчонок, заметив меня, звонко рассмеялись, принявшись что-то горячо обсуждать, время от времени указывая на меня руками.
