Как пылесосы, поглощая чушь и пафос,
Несемся в бездну, иль в черную дыру,
Кроме гаджетов, наркотиков и шмоток,
Ничего не разбирая на ходу.
А как же красно-бурые закаты?
А как же алые восходы поутру?
Мы ж отрезаем пуповину от природы,
Разбредаясь, как бараны по лугу.
Падлюка лень и тяга к наслажденью,
Поставили Россию в низший ряд,
А поделившись на блатных и нищих,
Не вхожи в золотой уж миллиард.
Волнует ли невежество большое!?
Иль больше рейтинг, стаил, да хайпы,
А мне все грезятся далекие планеты,
К которым полетят наши сыны!
/4-я стража глава №2/
Литературные работы Немцовского периода Радищева, представляют собой тактически вымеренные и стратегически взвешенные атаки республиканца – одиночки против огромного государственного аппарата чиновников. Это не лобовая атака против крепостного права в полный рост, как это было ранее в «Путешествии из Петербурга в Москву» но меткие, колкие, взвешенные, расчетливые и логически обоснованные пинки и затрещины. В «Исторической песне» – это призыв скорее не к живым, а к теням погибших героев, призыв к борьбе за новый общественный строй, за необходимость пересмотра морально – нравственных общественных координат и способность самоопределения и выбора стороны добра.
…спросил Сократа, Горгий в старь:
Был счастлив ли персидский царь,
Что в мире слыл владык владыкой,
Опутан властью превеликой?
Сократ сказал: «А был ли он в вопросах этики силен?»
Да, ни в богатстве, ни во власти
Нет без морали людям счастья, как писал Брант в своем «Корабле дураков»
В труде «Описание моего владения», Радищев точными экономическими расчетами и сухими логическими доводами доказывает невыгодность и нерациональность именно крепостного труда. Но до полной его отмены, пройдет еще порядка семидесяти лет и только позорное поражение в Крымской войне, как одно из главных к тому предпосылок заставит правительство окончательно убедиться в невозможности сохранения закостенелых крепостных порядков, тянущих страну на экономическое дно и ведущих ее к полной гражданственной деградации. До этого в государстве крепостнические устои рассматривались как отжившие отголоски темных веков лишь единицам и в авангарде тех светлых умов, и был Александр Николаевич Радищев. Именно отсутствие близких по духу людей сказывались самым мучительном образом на моральном здоровье республиканца – писателя. В своих светлых, политических стремлениях он оставался, по-прежнему одинок, и не видел той социальной группы, на которую возможно обратить внимание, не говоря уже о той разумной силе, на которую можно было бы положиться.
…стоит все терпеть бесслёзно,
Быть на дыбе, колесе, если рано или поздно
Прорастают ЛИЦА грозно у безликих на лице…
как в последующем ораторствовал Евгений Александрович Евтушенко.
К сожалению, до самого конца жизни Радищева, коренных политических и экономических изменений так и не происходило, а его работа по приглашению Александра 1 в комиссии по составлению законов имели чисто фиктивно – бюрократический характер. Постепенно надежды его сменяются сомнением, переходящим в пессимизм, граничащий с депрессиями, что находит свое выражение в критическом отношении к общественной жизни и разочарование в силе разумного интеллекта способного хоть как то совершенствовать общество через законодательство. Чем меньше надежд оставалось найти себе применения на пользу стране, тем чаще Радищев устремлял утомленные взоры на небо. На что мне жить, когда мой век стал бесполезен!
