Читать онлайн Alex Grynvei - Расклад теней

Настоящее произведение является результатом интеллектуальной деятельности и охраняется в соответствии с действующим законодательством об авторском праве.

Никакая часть этого текста не может быть воспроизведена, скопирована, передана, сохранена в поисковых системах или переведена на другие языки полностью или частично в какой-либо форме и на любом носителе – электронном, механическом, фотокопировании, записи и т.д. – без предварительного письменного разрешения автора.

Это вымышленное произведение. Все персонажи, события и организации являются плодом воображения автора. Любые совпадения с реальными людьми или событиями случайны.

Исключения:

Цитирование допустимо в объёме, оправданном целью цитаты (например, в обзоре, рецензии, научной или журналистской публикации), при обязательном указании автора и источника.

Пролог: Казнь в стекле

Башня

Гул эхом раскатывался под куполом, как будто сам воздух звенел от напряжения. Металлический голос диктора – беспристрастный, ровный – провозглашал приговор, и слова его плавно, как капли из сломанного крана, оседали на стеклянных стенах города.

– Нарушение Прогноза. Попытка вмешательства в Расчёт. Публичное распространение нелегальных артефактов.

– Наказание: аннигиляция.

Рейна смотрела из-за плеча отца. Её глаза, большие и темнее, чем глаза её матери, не мигали. Ей было семнадцать – достаточно, чтобы понимать слова, но ещё слишком мало, чтобы до конца осознать их вес.

Мать стояла на платформе посреди Площади Прогнозов, одна, в белом, как снег, халате. Волосы спутаны, руки свободны. Она не кричала. Не сопротивлялась. Она смотрела вверх – на бесконечно высокий купол, где отражался сам город, словно вогнутая линза. Там, в отражении, она тоже стояла. Тень на стекле.

– Расклад жив! – закричал кто-то из толпы, и тут же его заглушил треск электродубинки.

Огни дронов сгустились, образуя кольцо. Они зависли, как хищные птицы, а потом – вспышка. Свет ударил в глаза, и на месте женщины остался лишь круг пепла и стеклянная плита, медленно скользящая в пол.

Рейна тогда подумала, что сердце у неё не билось. Оно просто остановилось, как будто Оракул выключил и его тоже. Система. Прогноз. Всё правильно. Всё по плану.

А потом наступили дни без дней.

Эфирия продолжала жить, как часы: каждый тик – предсказуем, каждая секунда – запланирована. Но внутри Рейны время застыло.

Пустота. Не в доме. В ней.

Её никто не тронул. Никто не утешил. Просто отвели – как протокол велит. И с того дня каждое утро было серым, каждый вечер – тише предыдущего.

Годы прошли не касаясь её. Они просто… случались.

Спустя десять лет Рейна сидит в белом кресле, в белой комнате, с лицом, не знающим ни морщин, ни слёз. Стены квартиры отражают свет равномерно, как страницы из стерильной книги. За окном – купол, и в нём отражается она. Всё те же волосы. Всё те же глаза. Только тень исчезла.

На столе – планшет с последним Прогнозом. Мужчина, 42 года, уровень допуска: средний. Работа на перерабатывающей станции. Умрёт в 56. Умеренная склонность к тревожности, рекомендована седация. Дети: 2. Супруга: по Расчёту, назначена через месяц.

Рейна читает данные, как будто это не о человеке, а о сломанном двигателе. Она выводит отчёт голосом – спокойным, чётким. Без интонаций.

– Вы проживёте долгую, стабильную жизнь. Оракул благословляет ваш путь.

Мужчина кивает. Он не плачет, не улыбается. Уходит – и с ним уходит смысл. Рейна не провожает взглядом. В комнате остаётся тишина.

Она выключает терминал. Вдруг замечает что-то странное: трещина в стекле стены. Почти незаметная, тонкая, как волос. Она подходит ближе. Проводит пальцем. Острые края царапают кожу. Стекло дрожит.

Трещина.

Рейна садится на край кровати. В голове – отдалённый звук пепла, шепот из далёкой памяти:

«Расклад жив».

Она закрывает глаза. И тени вновь собираются в углах комнаты.

Там, где нет света.

Там, где никто не слышит шёпот.

Акт 1: Пробуждение

Глава 1: Белая тишина

Отшельник

Утро в Эфирии начинается без солнца. Свет здесь – дело искусственного интеллекта: ровный, холодный, он просачивается сквозь панели потолка и не оставляет теней.

Рейна просыпается до сигнала. Она всегда просыпается до сигнала. Как будто внутри неё есть будильник, не связанный с системой. Что-то древнее, что не отключается – даже если приказано.

В её квартире нет будильников. Нет зеркал. Нет окон – только проекции. Стены, гладкие и безликие, переливаются синим при её движении. На кухне – автоматическая станция, выдающая завтрак без вкуса. Её рот уже не различает нюансов. Годами рацион был одинаков.

Вода – 250 мл.

Протеиновая капсула – 1 шт.

Уровень насыщения – 97%.

Она смотрит на чашку, но не пьёт. В отражении стали – её лицо. Без косметики, без морщин. Без признаков времени.

В Прогнозе было чётко: смерть в 32, остановка сердца, незамужем, бездетна. Она прочитала его в девятнадцать. Сначала – плакала. Потом – приняла. А сейчас… просто живёт внутри этой формулы.

Трещина в стекле появилась три дня назад. Иногда она ловит себя на том, что говорит с ней. Не словами – мысленно. Как с кем-то живым. Маленькая, у самого пола, как царапина. Она не исчезает, несмотря на автоматическую диагностику. Система не замечает.

Рейна сидит напротив неё по утрам, пока пьёт воду. Она думает: «Если трещина станет больше – что будет дальше?» Этот вопрос цепляется за неё, как заноза. Он не отпускает даже в снах. Но не задаёт вопрос системе. Она знает: такие мысли не одобряются.

Путь до Центра – подземный капсульный магнолинейник. Каждый вагон – герметичная капсула на двоих, без окон, с приглушённой подсветкой и экраном фиксации.

Движение – почти бесшумное. Только вибрация под ногами, как сердце машины, бьющееся под землёй.

На входе – сканер зрачка. На выходе – микропауза для «нейрофиксации»: легкий импульс к виску, чтобы зафиксировать путь как безопасный.

Люди молчат. Потому что система считает разговор в пути отклонением внимания.

А внимание – это валюта.

У всех – одно выражение лица: отсутствие выражения.

Рейна смотрит на них и думает: а ведь все они уже знают, когда умрут.

Рейна тоже знала.

В девятнадцать – ей выдали Прогноз.

«Смерть в 32 года. Остановка сердца. Бездетна. Незамужем.»

Сначала она не дышала. Потом – заплакала.

А через неделю уже могла повторить его наизусть без дрожи в голосе.

Сейчас он живёт внутри неё, как встроенная программа. Как часть интерфейса сознания. Как… вшитая инструкция.

Центр предсказаний – как храм. Высокие залы, стеклянные панели, дроны с мягким жужжанием. Здесь работают Считыватели. Люди, подобные ей.

Нет улыбок. Нет запахов. Только код.

Рейна подходит к терминалу. Система запускается сама:

"Доброе утро, сотрудник R-17-Э. Готово 17 Прогнозов на сегодня. Статус: стабильный."

Она включает экран. Первые три Прогноза – обычные. Жизнь, работа, назначенные дети, смерть. Всё по плану.

На четвёртом – сбой.

Объект: F-342-Г.

Прогноз: Противоречие данных. Смерть: 37 / 83. Вероятность расхождения: 47%.

Состояние: Неустойчиво.

– Видела такое раньше? – Тэо смотрит на экран. – Нет. Такое не выдают. – Потому что это – нестабильность. Предвестие. – Предвестие чего?

Он на мгновение молчит.

– Последнего Расклада.

– Это не выдумка? – Он существует. Но о нём не говорят. Потому что боятся.

– Что в нём такого? – В нём не карта выбирает. В нём человек остаётся без карты. Без будущего. – И тогда? – Тогда ты больше не читаем. Система не может тебя интерпретировать. А то, что не читается – подлежит уничтожению.

Рейна смотрит на мигающие сбои.

– Больше всего система боится не ошибки. А молчания.

Такое не должно происходить.

Рейна замирает. Её пальцы не касаются сенсора. Она перечитывает строку – снова и снова. Система предлагает: «Рассчитать заново?». Она жмёт «Да». Сбой повторяется.

Это может быть… ошибка. Или след. Или предупреждение.

Она отключает экран. Вдох – выдох. Всё спокойно. Никто не видел. Никто не знает.

Но в голове уже щёлкнуло что-то – тихо, точно, как хрупкий осколок под ногой.

Вечером Рейна возвращается домой и садится у стеклянной стены. Трещина всё ещё там. Больше, чем утром. Она касается её пальцем.

И в эту секунду ей кажется, будто что-то шевельнулось за стеклом.

Иногда они не видимы.

Нано-дроны 0.9 класса – размером с комариную тень. Они не издают звуков. Только слегка искажают воздух, как жара.

У них нет оружия. Только запись. Только передача.

Но в мире Эфирии это – смертельнее выстрела.

Не тень. Не свет. Просто присутствие.

Она не уверена, что это движение – внешнее.

Может, это внутри неё. Как вздох под кожей.

Сердце бьётся не резко – а как будто нарастает изнутри. Пульс – в висках. Горло пересохло.

Она замирает, ловя ритм.

Нет тревоги. Но и спокойствия нет.

Есть – возможность.

Она резко отдёргивает руку. Пульс участился. Но экран на стене сообщает: пульс нормальный.

Система ошибается.

Рейна улыбается впервые за долгое время. Очень слабо. Почти невидимо.

И потом ложится спать, глядя в потолок. Без снов.

Но где-то под кожей уже растёт беспокойство.

Глава 2: Лица без теней

Жрица

Панель вспыхивает зелёным – новый Прогноз готов к передаче. Рейна выпрямляет спину, убирает с лица невидимые эмоции, как будто стирает пыль. Рутину нельзя нарушать. Даже дыхание должно быть ровным.

Входит женщина. Лет семьдесят. Движется медленно, но уверенно. На ней старомодное платье – не комбинезон, а ткань, настоящая. Уже странность.

В базе: Сона-Г221. Профессия: архивист (в отставке). Семейных уз нет. Дата смерти: через 28 дней. Причина: сердечная недостаточность. Расчёт отклонений: 0%.

Рейна смотрит на неё, готовясь зачитать формулу. Но Сона вдруг говорит первой:

– У тебя глаза, как у неё.

Пауза.

– Простите?

– У матери. – Сона улыбается. – Она тоже видела трещины.

Эти слова звучат тише шепота, но громче любой команды Оракула.

Рейна не дышит.

Не потому что испугалась – потому что это слишком конкретно.

Трещины. Не образ. Не метафора.

Как она могла знать?

В горле пересыхает. Рейна с усилием глотает, но не находит слов.

И вдруг вздрагивает. Не резко – почти незаметно. Как будто в комнате температура понизилась на пару градусов.

– Я не понимаю, о чём вы, – отвечает она с машинной чёткостью.

– Конечно. Ты ведь Считыватель. – Сона садится. И всё же она смотрит не как на инструмент. Она смотрит на неё – как на человека. Медленно, словно каждая кость внутри неё знает о своей конечности. И в этой медлительности – сила. Как будто она всё уже прожила, и теперь просто наблюдает, как молодые повторяют то же.

– А вы, считыватели, живёте без теней. Только свет. Только система.

Рейна молчит. Она запускает протокол.

– Прогноз: стабильный.

– Ожидаемая дата: 4.13.238.

– Уровень стресса: допустимый.

– Рекомендации: продолжать приём седативных.

– Оракул подтверждает жизненный путь.

Сона слушает, не перебивая. Её глаза – выцветшие, но живые. Как пепел, в котором всё ещё тлеет жар.

– Ты видела тени?

Внутри – будто что-то оборвалось.

Или, наоборот, соединилось.

Эти слова звучат, как вспышка в темноте.