– Ты начала, – говорит она. – Теперь назад пути нет.
Рейна хочет закричать. Но звук не выходит.
Она приходит в себя на полу. Карты рассыпаны, как осколки. Грудь вздымается. Воздух режет лёгкие. На губах – кровь. Она прикусила их в забытьи.
Свет не включается. Панель не реагирует. Только шёпот – где-то на грани слуха.
"…путь открыт… спроси у теней…"
Она закрывает глаза. И впервые не думает, а чувствует.
Что-то пробудилось.
Луна
Ночь в Эфирии – искусственная. Свет купола приглушён, чтобы имитировать темноту, но в квартире Рейны всё равно слишком ясно. Свет подступает из-под пола, из панелей, из окон, где не бывает луны.
Она лежит на кровати, не двигаясь. Лицо повернуто к трещине на стекле. Воздух в комнате – тяжёлый, как перед бурей. Кожа покрыта тонкой испариной, но не от жары – от напряжения. Мысли не двигаются. Но тело – на грани. Как будто ждёт сигнала. Сегодня она тоньше, как капилляр. Почти незаметна. Но теперь Рейна знает: это не просто дефект.
Колода спрятана под подушкой. Она чувствует её вес, как жар. Тело не хочет спать. Мозг перегрет. Прогнозы проскальзывают в памяти, строки кода бегут по закрытым векам.
"Расклад знает правду…"
Она слышит голос матери. Нет, не голос, а – присутствие.
Открывает глаза. Квартира кажется чужой. Всё слишком чёткое. Тени от мебели – более резкие, чем должны быть.
В углу – что-то есть.
Она замирает.
Это не человек. Не форма. Просто утолщение воздуха. Её кожа отвечает первой – не разум. Покалывание по спине. Чуть дрожит подбородок. И при этом – нет страха. Только странное… узнавание. Как будто когда-то она уже стояла перед этим – и выжила, затемнение, как капля чернил в молоке. Оно не двигается. Не издаёт звука. Но смотрит.
Рейна моргает. Считывает. Логика: Это галлюцинация. Эффект перегрузки. Пост-раскладочная тревожность.
Она садится. Медленно. Тень не исчезает.
– Это… сон, – шепчет она. – Или глюк системы. Меня проверяют.
Система молчит.
Тень дрожит. Не приближается – но становится ближе. Просто темнее. Глубже. Как будто внутри неё можно утонуть.
Рейна тянется к планшету. Вводит запрос: "возможные побочные эффекты от контакта с доцифровыми артефактами". Ответ: Доступ ограничен.
Она снова смотрит в угол.
Тени нет.
Вместо неё – карта.
На полу. Посреди комнаты.
Она не вытаскивала её. Не открывала коробку.
И всё же карта лежит там. Аккуратно. Как будто положена чьей-то рукой.
Как будто ночь говорит с ней напрямую.
Она не вытаскивала её.
Луна.
На изображении – собака и волк воют на луну. В центре – лицо, наполовину скрыто облаками. Всё зыбкое, двусмысленное. Как сновидение.
Рейна подходит. Поднимает карту. Пальцы дрожат. Бумага тёплая. Пульсирует.
В этот момент весь свет в квартире моргает. Одно короткое мигание – и обратно. Система не реагирует. Никакого предупреждения. Ни тревоги. Ни сигнала.
Рейна садится на пол. Дышит медленно. Смотрит на Луну.
– Я не боюсь, – шепчет она. – Я больше не боюсь.
И в ответ – только шёпот. Не внешний. Внутренний.
"Ты не одна."
Она засыпает там, на полу, с картой в руке.
И ей снится не сон – память.
Она ребёнок. Стоит на площади.
А в небе над куполом – не дроны.
А луна. Настоящая.
Живая.
