Удивительные вещи порой случаются, – я и представить себе не могла, что пухлый майор и мама познакомятся. Произошло это нежданно-негаданно. Партийная дама, первая мамина заказчица, состояла с майором в дружеских отношениях; однажды, придя к нему в гости в ярком шёлковом платье с дерзким декольте, прикрытым беличьим манто, которое в нужный момент было эффектно скинуто, она произвела на милого друга ошеломляющее впечатление. «Голубушка, – вскинулся майор, позабыв про чины и солидность, – откуда это?!» – «Это секрет, дорогой», – заявила очаровательница, но, выдержав положенную паузу, выболтала ему все свои тайны. Майор узнал и наш адрес, и сколько мама берёт за работу, и прочие важные вещи, как-то: в какой коммерческий в Москве стоит заглянуть и что сказать нужному человеку, чтобы не по разбойным ценам купить материал и всякие мелочи, необходимые для шитья.
Так у нас появился свой круг клиентов, хотя мама по этому поводу очень переживала, посчитав справедливо, что количество посвящённых опасно со временем увеличилось. Она твёрдо решила остановиться на счастливой дюжине и заявила об этом не в меру болтливой партийной заказчице: та, смутившись, пообещала больше рта не раскрывать.
Майор заказал летнее пальто для дочери, а себе пару брюк, посетовав на то, что даже в коммерческих магазинах ничего себе подобрать не может. «Какое дело, дорогой Василий Андреевич, о чём вы вообще говорите! – запричитала мама, поглядывая на погоны и недешёвые трофейные часы важного гостя. – Я вам ещё и скидку сделаю, исключительно ради уважения». Дорогой гость промычал, что скидка вовсе не обязательна и что он, хотя и при чинах, сам из рабочей семьи и уважает мастерство.
Удивительное дело – они подружились. Приходя на примерку, майор плюхался на тахту и начинал сетовать на сложности службы, на подводные камни и ушлых завистников, которые акулами вьются вокруг.
– Да не обращайте вы внимания на дураков, Василий Андреевич, мало ли их на свете! Всем мил не будешь, это я вам точно говорю, – сочувствовала мама.
– Вам легко говорить, Роза Иосифовна, ведь вы всего знать не можете.
И начинал бубнить про свои труды тяжкие, про бестолочь, доставшуюся ему в замы, а под конец распалялся, нагреваясь до малинового цвета, и проходился ехидно по начальнику хозчасти, который мало того что пустое место, так ещё и скрытый вредитель.
– Василий Андреевич, а скоро ли построят домики за нашим парком? – спросила как-то мама, не подозревая, что угодила в самое больное место: эти финские домики были ему как кость в горле, уже даже снились по ночам, а по утрам отдавались изжогой, которую майор вынужден был лечить коньяком.
– Вы про те дома, где контингент работает? – поинтересовался он, сморщившись так, словно у него зуб болел.
Мама сообразила, что под «контингентом» понимаются пленные немцы и что тема эта крайне неприятна майору, поэтому поспешила направить разговор в другое русло:
– Лучше бы нам котельную запустили. Дров не натаскаешься, да и дымоход стал шалить. Печка чадит, особенно в сырость.
Ну, мама, нашла что сказать. Мы печь уже месяц не топили, а она про какие-то сырость и чад ладит.
Майор, видимо, не понял, что это был обходной манёвр, и обрадованно заявил:
– Ваши дома в гражданском ведомстве, тут я пас. Это пусть заводское начальство думает, ему видней.
Мама решила больше никаких вопросов, касающихся службы, гостю не задавать, но тот сам посетовал на незнание немецкого, который ох как пригодился бы ему сейчас.
