Надо было опередить нахала, и он застрочил:
– Фрау Роза, наш презент скромный, но от всего сердца. Ульрих предложил сделать походный примус, но я подумал: зачем вам примус? Вы же не в палатке живёте. А эта вещь пригодится всегда, в любом месте, и-и… – он замер, подбирая слова.
Красноречие дало осечку.
Ульрих, прощелыга, это понял и приготовился гоготать, но в этот момент мама, потерявшая терпение, сама спросила:
– Да что за вещь, Людвиг?
– Это сковородка, фрау Роза. Вы как-то сказали, что у вас в доме из посуды несколько тарелок, одна ржавая кастрюля, четыре ложки и чайник без крышки. А я жестянщик и немного лудильщик. Конечно, под прессом сковородка получилась бы надёжнее, но где его здесь возьмёшь?
Мама была растрогана. На следующий день она подарила немцам несколько иголок и пару вещей из своих ольхонских запасов: клубок конского волоса и свёрнутый в свиток толстый войлок, который отлично шёл на стельки и вообще на что угодно.
Немцы, довольные, залопотали, что фрау отличная хозяйка. Ульрих, в третий раз деловито осмотревший подарки, поинтересовался, откуда они.
– Из Сибири, – ответила мама просто.
Она и представить себе не могла, какая буря начнётся. Ульрих округлил глаза, рыжая щетина на его лице точно ожила и заходила туда-сюда, как рябь на воде; он даже подпрыгнул на месте.
– Из Сибири?! Фрау Роза была в Сибири? Мой бог, это полный кошмар. Разве там можно жить? – спросил он почти в ужасе.
– А что такого? Что вы все так её боитесь, как будто она на Луне? Да Сибирь меня и детей спасла. Ещё неизвестно, были бы мы живы, если бы в ней не очутились.
– Как же вы туда попали?
– От вас успела убежать.
Ульрих сконфузился, – это было видно по его лицу, – но решил, что глупо оправдываться за всю Германию, тем более в обычном житейском разговоре.
Он лишь спокойно заметил:
– Фрау Роза, вероятно, думает, что такие, как я, могли затеять войну. Нет, мне эта война была ни к чему. Кто хотел пролезть в начальники и выслужиться, тот ещё перед войной затесался во всякие их комитеты и отряды и бегал по улицам с выпученными глазами. Эти смельчаки сначала разбивали магазины и убивали евреев, а потом воевали на своих тёплых местах и получали наборы с салями и коньяком, в то время как мы, рабочие, экономили картошку. Меня призвали и в тот же день увезли в часть у самого фронта. Конечно, я мог убежать, но за дезертирство фельдполиция тогда уже расстреливала на месте. Мою семью и старую мать оставили бы без продуктового набора. Как вы думаете, фрау Роза, стоило мне бежать?
– Не знаю, что вам и сказать, Ульрих. На вас же нет крови?
– Я просто не успел её пролить. Нашу гаубицу разнесло на куски, а меня контузило, и я не знал, живой я или нет. Вчера герр майор сообщил нам, что всех нас нужно отправить в тайгу и там закопать. Но я туда не хочу. Тайга – это в Сибири, да?
Да, удалось этому лбу маму развеселить. Заулыбался и Людвиг. Он и предположить не мог, что апатичный баварец знает столько слов.
Мама обоих поспешила успокоить:
– Василий Андреевич только на словах кровожаден, а на самом деле добрейшей души человек. Он если и накажет кого, так только за дело. А про тайгу он просто сгоряча брякнул: зачем вас туда везти, если здесь всё в разрухе. Там и без вас есть кому копать. Столько всякого народа, что закапывать замучаешься… – она замолчала, поняв, что сболтнула лишнего.
Кажется, немцы ничего не поняли, слава богу.
