– Ты такая чистая, – шептал он, целуя мою шею. – Такая настоящая.
Мы не торопились с близостью. Роман, казалось, наслаждался моей нерешительностью, моей неопытностью. «Белая ворона среди этих пластиковых кукол», – говорил он обо мне своим друзьям прямо при мне, и я одновременно смущалась и гордилась этим отличием.
А через месяц он познакомил меня с родителями. Своими.
***
– Лея – будущий искусствовед, – представил меня Роман, положив руку мне на плечо чуть крепче, чем требовалось.
Родители Романа – его отец, Виктор Андреевич, такой же высокий и статный, как сын, и мать, Ирина Валентиновна, с холодными оценивающими глазами – изучали меня, как диковинный экспонат.
– Очень мило, – произнесла Ирина Валентиновна после паузы. – А ваши родители?..
– Папа инженер на заводе, мама преподает в школе, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
– Достойные профессии, – кивнул Виктор Андреевич без особого энтузиазма. – Вы из Новополья, верно?
Я кивнула, чувствуя, как Роман сжимает моё плечо еще сильнее.
– Город маленький, но люди там… настоящие, – произнес он с нажимом. – Лея не из тех девушек, что выросли в искусственном мире.
Ирина Валентиновна едва заметно недовольно поджала губы.
– Ну что ж, проходите к столу.
Обед был мучительно долгим. Я чувствовала себя не в своей тарелке, осознавая, что использую не ту вилку, говорю слишком громко или слишком тихо, смеюсь не к месту.
Когда мы прощались, Ирина Валентиновна взяла мои руки в свои сухие, с безупречным маникюром.
– Роман всегда был… увлекающимся, – произнесла она так тихо, что только я могла слышать. – Но я вижу, что вы особенная для него. Берегите его. Он может быть сложным.
В машине Роман молчал, сжимая руль до побелевших костяшек. Я не решалась заговорить первой, чувствуя его напряжение.
– Они всегда такие, – наконец выдавил он. – Думают, знают, что для меня лучше. Будто я всё ещё ребенок.
– Они просто заботятся о тебе, – мягко произнесла я.
– Нет, – отрезал он. – Они контролируют. Всегда контролировали.
Его пальцы впились в руль еще сильнее, и я впервые увидела, как под маской уверенности и обаяния проступает что-то совсем другое. Что-то темное и болезненное.
– Давай не будем о них, – быстро сказала я. – Я так рада была познакомиться с твоими родителями.
Лицо Романа смягчилось. Он бросил на меня быстрый взгляд, полный благодарности.
– Ты идеальная, – произнес он. – Именно такая, как я мечтал.
И в этот момент я ощутила первый, едва заметный укол тревоги. Потому что в его словах сквозила не любовь ко мне настоящей. А восторг коллекционера, нашедшего редкий экземпляр для своей коллекции.
Но я отогнала эту мысль. Ведь так приятно было быть идеальной для кого-то.
***
– Ты в своем уме? – отец расхаживал по кухне нашей маленькой квартиры. – Ему сколько лет? Тридцать восемь? А тебе двадцать один! Что он в тебе нашел?
– Анатолий! – мать тронула его за рукав. – Не говори так.
– А как мне говорить? – он повернулся ко мне, сидящей за столом и глядящей в кружку с остывшим чаем. – Ты знаешь, что о таких отношениях думают люди?
– Папа, я…
– Он использует тебя! – отец стукнул кулаком по столу. – Поиграет и бросит. А ты останешься с разбитым сердцем и репутацией… Возможно, беременная…
– Толя! – мать повысила голос. – Прекрати!
Она подсела ко мне, обняла меня за плечи.
– Милая, папа просто беспокоится. Это ведь так неожиданно. Этот человек из совсем другого мира.
