был не реальный образ исторической личности, а «портрет», созданный
мыслителем, не всегда углублявшимся в источниковедение документов
послепетровской эпохи, т.е. по существу написанный на основе
умозаключений автора лекций по русской истории. В.О. Ключевский, которого С.М. Соловьев учил, что факты, прежде всего, в случае с
Елизаветой Романовой выступал как собиратель слухов, сплетен и анекдотов; из нового – у него только создание психологического портрета.
______________________________________________
38.Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. ІV. С. 316.
39.Там же. С. 312.
29
Следуя системному подходу в историографических исследованиях, безусловно, необходимо выделить труд С.Ф. Платонова (1860 – 1933г.г.), одного из крупнейших отечественных историков начала ХХ столетия.
В «Лекциях по русской истории» в разделах, посвященных российской
Елизавете I, Платонов ссылался на многие исследования, в том числе, на
знаменитый труд С.М. Соловьева «История России с древнейших времен».
Кроме этого, «Лекции по русской истории», написанные в начале XX века
С.Ф. Платоновым, примечательны тем, что являлись одной из первых
попыток
проанализировать
историографию
елизаветинской
эпохи.
Историк дал высокую оценку выдающимся исследованиям С.М. Соловьева.
Историк-государственник, историк-монархист Сергей Федорович Платонов, в основе историко-философских воззрений которого лежала скрупулезная
проверка первоисточников, утверждал, что значение времени русской
самодержицы Елизаветы оценивалось и «до сих пор» «оценивается
различно». У одних она пользовалась «большой популярностью», но были
современники, которые с осуждением вспоминали время и порядки
императрицы Елизаветы, таковыми были, например, Екатерина II и
Н.И. Панин. Платонов подчеркивал, что смотреть на эпоху дочери Петра I со
снисходительной улыбкой было модно во второй половине XVIII века, естественно, тон этому задавала Екатерина II. В качестве доказательства
историк-государственник цитировал С.В. Ешевского: «С тех пор (с Петра
Великого) до самой Екатерины Великой русская история сводится к
истории частных лиц, отважных или хитрых временщиков, и истории
борьбы известных партий, придворных интриг и трагических катастроф».40
Эта оценка была не справедлива, утверждал Платонов, поскольку не
признавала за царствованием российской самодержицы Елизаветы никакого
значения. В противовес он приводил мнение С.М. Соловьева, отмечал, что классик отечественной исторической науки глубоко изучил эту эпоху, и
писал о ней с уважением. С.Ф. Платонов считал точку зрения выдающегося
историка более справедливой, чем враждебные самодержице всероссийской
Елизавете взгляды, и соглашался с мнением Соловьева, что ее царствование
подготовило русское общество к переменам екатерининского времени.
«Но, признавая такое историческое значение за временем Елизаветы, мы, однако, не должны преувеличивать его. Мы увидим, что при Елизавете, как и
раньше, много значили «припадочные люди», т.е. фавориты: делами
управляла «сила персон», к порядкам Петра Великого вернулись далеко
не вполне; в управлении государством не было определенной программы, а программа Петра Великого не всегда соблюдалась и не развивалась.
Идеи Елизаветы (национальные и гуманные) вообще выше ее деятельности
(несистематической и малосодержательной), и историческое значение
времени Елизаветы основывается именно на этих идеях.
