Читать онлайн Николай Щербатюк - С утра – вечером

В жизни каждого человека бывают моменты, когда всё меняется – словно шторм, который рушит привычный мир и заставляет искать новые пути, новые смыслы, новую опору. Эта книга – история о таком шторме. О том, как переплетаются судьбы, как на фоне опасностей и тайн раскрывается человеческая сила, любовь и вера.

В центре повествования – Айлен и Маркус – два человека, чьи жизни неожиданно оказались связаны судьбой. Их история – не просто детектив или триллер, а глубокое исследование человеческих эмоций, страхов и надежд. Здесь нет простых ответов и однозначных героев. Здесь есть правда, которая иногда бывает болезненной, но всегда – искренней.

Эта книга – приглашение заглянуть за фасад, увидеть, что скрывается в тенях и сомнениях, понять, насколько сложными и многогранными могут быть отношения, даже когда вокруг сгущаются тучи. Это рассказ о том, как важно не сдаваться, даже когда кажется, что весь мир против тебя, как важно доверять и быть честным с собой и с теми, кто рядом.

Я писал эту книгу, вдохновляясь реальными историями и внутренними переживаниями, которые близки каждому из нас. Каждый герой здесь – часть меня, части вас, части мира, в котором мы живём. В каждом их шаге, страхе и победе можно найти отражение своих собственных переживаний.

Важно понимать, что эта история – не о том, чтобы избежать боли или страха, а о том, чтобы научиться жить с ними, не позволяя им разрушать нас. О том, что даже в самых тяжёлых испытаниях есть место для надежды и любви. И что именно эти чувства помогают нам идти вперёд, несмотря ни на что.

Книга обращена ко всем, кто когда-либо сталкивался с несправедливостью, предательством или потерей. Ко всем, кто чувствовал себя одиноким в потоке жизни. Но, прежде всего, она для тех, кто готов бороться за свою правду, за свои чувства, за свою жизнь.

Пусть эта история станет для вас не просто чтением, а опытом, который поможет заглянуть внутрь себя, понять свои страхи и сомнения, найти силы двигаться дальше. Ведь каждый из нас – герой собственной жизни, и каждый день – это шанс написать новую страницу своей судьбы.

Спасибо, что берёте эту книгу в руки. Пусть она откроет перед вами мир, полный противоречий и чувств, но в то же время – невероятно живой и настоящей истории. Истории, которая, надеюсь, затронет ваше сердце и останется с вами надолго.

1. Английский туман и чёрный кофе

Лондон просыпался неохотно. Сквозь плотный, сизый туман медленно проступали очертания зданий, словно город всё ещё раздумывал – стоит ли ему сегодня быть настоящим или остаться сном. Запах мокрого камня, прогретого асфальта и сигарет, которые кто-то курил под окнами, вплетался в воздух, как акварель в воду.

Айлен Харпер стояла на пороге маленькой кофейни рядом с колледжем, кутаясь в шарф. На ней был серый плащ до колен, чуть великоватый – она носила его ещё со школы. В руках – тёплый стакан с чёрным кофе. Без молока, без сахара. Горький, как эта неделя. А особенно – как вчерашний вечер.

Она всё ещё чувствовала остаточное эхо ссоры с Тоби. Его голос – громкий, хлёсткий, разлетающийся по стенам общежития, как рикошет. Его глаза, которые когда-то были такими мягкими, вчера превратились в лёд. Она сказала ему, что он стал ей чужим. Он сказал, что она всегда была слишком странной, и с ней «нормальный парень не сможет долго».

Чёрт с ним. Слишком поздно. Слишком много слов, которые нельзя взять обратно.

Сделав глоток кофе, Айлен на секунду прикрыла глаза. Город жил по своим законам. Здесь никого не волновало, сколько тебе лет и насколько хрупко твоё сердце сегодня. Здесь ты должен идти. Двигаться. Дышать. Делать вид, что всё под контролем.

Прямо за углом старинного кирпичного корпуса колледжа начиналась её утренняя рутина: сначала аудитория B7 – философия, затем E3 – современное искусство.

Айлен не могла объяснить, как это началось. Просто в какой-то момент его голос стал звучать как музыка, а руки – как линии архитектурного шедевра. Он был совсем не как Тоби. Он был… другой. Он не смеялся громко, не строил из себя героя, не шёл в толпе – он был как остров. И всё, что он говорил о свободе, границах и боли – звучало так, будто он сам всё это прожил. Не прочитал. Прожил.

Она, конечно, не могла признаться ни себе, ни кому-то другому. Это было глупо. Неправильно. Ему – под сорок. Он преподаватель. Ей – восемнадцать, и она едва знает, чего хочет. Но её сердце уже выбрало.

Когда Айлен вошла в корпус, прохладный воздух коридоров ударил ей в лицо. В здании, как всегда, пахло бумагой, влажными пальто и старым деревом. Она прошла мимо ряда запотевших окон, на мгновение задержав взгляд в отражении. Усталая. Худая. Красивой она себя не считала, но Маркус… нет, он никогда не смотрел на неё так, чтобы это можно было понять.

– Доброе утро, – буркнул кто-то, проходя мимо. Это был Эдди, друг Тоби. Он бросил на неё быстрый взгляд и отвернулся. Значит, уже знает. Значит, Тоби успел сказать. Отлично.

В аудитории E3 было тепло. На стене – репродукции Бэнкси, Фрэнсиса Бэкона, и даже уродливое фото разбитого зеркала, которое Маркус однажды назвал «совершенной формой правды». Айлен заняла своё место у окна и сделала вид, что что-то ищет в сумке.

Через две минуты дверь открылась, и он вошёл.

Маркус Роуэн был как всегда – в чёрной рубашке, с небрежно закатанными рукавами, щетиной на щеках и глазами, в которых, казалось, кто-то оставил слишком много боли. Он поприветствовал студентов кивком и начал занятие. Он говорил о перформансе как протесте, о теле как носителе смысла, о том, что искусство – это всегда вызов. Но Айлен слушала не слова. Она слушала паузы между ними. Интонации. То, как его голос чуть дрогнул, когда он поймал её взгляд.

В какой-то момент он подошёл ближе. Настолько, что она почувствовала аромат его парфюма – что-то древесное, терпкое. Он наклонился, указал на картинку на её планшете.

– Это не просто изображение. Это вопрос. Что ты чувствуешь, глядя на него?

– Потерю, – вырвалось у неё.

Он смотрел на неё чуть дольше, чем позволено преподавателю. Его голос стал ниже:

– Тогда ты понимаешь суть.

И пошёл дальше, к следующему студенту. Но она знала: он всё понял. Всё почувствовал. И теперь это уже не только её тайна.

2. Айлен и Тоби: последняя ссора

Это было вечером. Даже ветер в тот день казался раздражённым. Он швырял листья о стекло, хлопал дверью общего коридора в общежитии, будто подслушивал разговор и не выдержал. В комнате пахло мокрыми кедами, чипсами и несказанным.

Айлен стояла у окна, прижимая к груди блокнот. В нём были её наброски – портреты, тени, слова, которые никто не должен был читать. Особенно Тоби.

– Ты уже целый день молчишь, – сказал он, подкидывая мячик от настольного тенниса в ладонь и обратно. Щелчок. Щелчок. Как метроном перед взрывом.

– Потому что, когда я говорю, ты не слышишь.

– А, ну началось.

Он встал, прошёлся по комнате, будто в ней не было стен, только углы, в которые можно загонять человека. Айлен крепче сжала блокнот.

– Я устала, Тоби. От этих поверхностных разговоров, от твоих друзей, от этой… гонки без смысла.

Он скривился:

– Поверхностных? Это ты с утра до ночи пялишься на Роуэна, как на икону! Даже не скрываешь! Может, ты и устала, потому что слишком занята фантазиями о своём благородном преподе?

Айлен резко повернулась к нему. Впервые – резко.

– Не смей.

– Что – не смей? Говорить правду?

– Это не правда. Это твой страх. Ты чувствуешь, что теряешь контроль. Что я больше не та, кого можно держать на поводке.

– Поводке?! Да ты, блин, просто зазналась! Считаешь себя такой умной, такой «тонкой душой»! Ты всё усложняешь, Айлен. Жизнь – это просто тусовки, спорт, секс. А ты вечно ковыряешься в себе, в других, в картинках, в книгах…

– Потому что мне не хватает настоящего, – перебила она. – И знаешь, я больше не хочу жить по твоим лекалам. Я не хочу быть девчонкой на твоём фоне. Я хочу быть собой.

Тишина после этих слов была плотной, как в зале перед выстрелом стартового пистолета. Потом Тоби сжал кулаки.

– Так ты уходишь? Из-за него?

Айлен не ответила сразу. Она смотрела в окно. Дождь начинал накрапывать, стекло стало мутным. Она вспомнила, как Маркус когда-то на лекции сказал: «Часто мы путаем источник света с тем, на кого он падает». Может, она и правда путает. Но она больше не могла оставаться в темноте.

– Я ухожу, потому что ты больше не слышишь меня. Даже если бы не было Маркуса.

Тоби стоял, будто его ударили в грудь. Беззвучно. Его гордость пыталась что-то сказать, но рот не слушался. Потом он выдохнул:

– Ты ещё пожалеешь.

– Возможно. Но это будет мой выбор.

Она взяла пальто, блокнот и вышла, не захлопнув за собой дверь. Пусть сам решит – закрывать или оставить открытой.

В ту ночь она бродила по улицам рядом с Темзой. Лужи отражали фонари, будто мир сам плакал и не знал, как остановиться. Её ботинки промокли. Пальцы в карманах дрожали.

Она не звонила никому. Ни подруге Софи, ни матери, ни брату. Она была одна. И в этой пустоте вдруг проступила тихая ясность – лучше быть одинокой, чем чужой рядом с тем, кто не видит тебя.

Телефон завибрировал. Сообщение от Тоби:

"Надеюсь, он стоит того."

Она не ответила. Просто стерла его номер. Не из злости – из необходимости. И пошла дальше, сквозь дождь, в ночь, где никто её не ждал.

Но в какой-то момент – среди шума дождя, запаха мокрого асфальта и холода – она подумала о Маркусе. Не как о преподавателе. Не как о мужчине. А как о человеке, который однажды сказал: «Ты не должна понимать всё сразу. Иногда достаточно чувствовать».

И в этот момент она просто шла. Без плана. Без цели. Но впервые – честно.

3. Профессор Маркус Роуэн: как будто не замечает

Маркус Роуэн всегда был человеком, которого трудно прочитать. Его движения – точные, как мазки по холсту, взгляд – пристальный, но будто сквозь. Он говорил мало, но каждое слово весило. В колледже его побаивались, хотя он никогда не повышал голос. Просто рядом с ним было невозможно спрятаться – перед ним как будто обнажалась не только форма, но и суть.

Он преподавал современное искусство так, будто спасал им жизни. Уроки были больше похожи на внутренние перевороты, чем на лекции. Он задавал вопросы, от которых студенты неделями не могли избавиться. Он умел смотреть на тебя и говорить:

– Как ты думаешь, почему этот художник оставил холст наполовину пустым?

И ты начинал думать не про холст, а про свою жизнь.

Айлен заметила его сразу. Не потому, что он был красив – хотя высокий рост, чёрная рубашка, чуть растрёпанные волосы и глаза цвета мокрого камня не могли остаться незамеченными. Но дело было в другом. Он излучал сдержанную боль, как будто что-то когда-то надломилось, но он решил не рассказывать никому. Он был другим. Таким, к каким хочется прикасаться не руками, а душой.

Она садилась на его лекциях ближе к окну, наблюдала, как он держит мел, как касается подбородка, когда задумывается. Иногда она ловила его взгляд, но он всегда отводил глаза. В этом отведённом взгляде было что-то… тяжёлое.

Однажды, когда она осталась после лекции, чтобы задать вопрос о визуальном ритме в работах Марка Ротко, он едва заметно напрягся.

– В ваших рисунках он есть, – сказал он, даже не дожидаясь её вопроса. – Но вы боитесь его усилить.

Айлен застыла. Она не знала, как он увидел её рисунки. Или – возможно – речь шла вовсе не о бумаге. А о ней.