— А как же дочь? — встряла я.
Оба мужчины резко обернулись ко мне.
Я нервно сглотнула и продолжила:
— Простите, что влезаю. Но господин следователь же рассказал нам о существовании дочери, которая сейчас как раз направляется в столицу, — последняя часть предложения далась мне с огромным трудом. Уж очень хотелось назвать ту дрянь самозванкой.
— Не смешите, аббатиса, — Кроули небрежно махнул рукой, явно показывая пренебрежение к “какой-то там дочери”. — Эту девушку никто и никогда не видел. Да, ходили слухи, что где-то в глуши растет, будто тепличное растение, некая девушка, которую де Сент бережет от всех напастей и невзгод. Но это же полная ерунда! Какой человек в здравом уме станет прятать столько лет свою наследницу?
— Думаете, лорд был идиотом? — возразила я. — К примеру, может быть, он просто опасался за ее жизнь.
Кроули поморщился.
— Даже если допустить, что это правда и существует некая Беллатриса де Сент, то ее появление на политической арене ничего не даст. Сами посудите: ее никто не знает, у нее нет влияния, нет опыта: отдать власть такой, пусть даже по наследству — несусветная глупость. Ее не воспримет народ! Ах да! Напомните, сколько ей лет? Восемнадцать, двадцать? — с огромным пренебрежением произнес Кроули. — Молокососка.
Мои щеки вспыхнули, но я заставила себя промолчать, мысленно приговаривая, что аббатиса должна молчать… иначе выдаст в себе обманщицу.
— Теоретически оба варианта имеют право на жизнь, — задумчиво произнес Дорроти. — Если наследница настоящая, то она в любом случае родилась на год позже, чем лорд де Сент начал свою программу с сиротами — это могла быть его страховка на случай, если девочка окажется слабой или болезненной. Но речь сейчас о другом, лорд Кроули, если все так, как вы говорите, выходит, вы были в любимчиках у покойного, раз сумели забраться так высоко.
— Мне было восемнадцать, когда де Сент оплатил мою учебу в Виленгорском университете, для этого мне пришлось уехать в другую страну и прожить там несколько лет. Но в двадцать, когда я вернулся в Локшер, мне захотелось пойти по своему пути, а не по той дороге, которую уготовил мне де Сент.
— Какая неблагодарность… — притворно протянул Дорроти. — А можно подробности?
— В университете я изучал банковское дело. Для вас же не секрет, что Вилегорская республика несколько отличается экономическим и государственным строем от нашего королевства. Дела там ведутся иначе, но я многому у них научился. Имея небольшие накопления, я сумел их преувеличить, выдавая займы простому населению.
— Многие называют это ростовщичеством, — подсказал Дорроти, косясь на меня. — Страшнейший грех, между прочим. Я ведь прав, аббатиса?
— Совершенно верно, — пришлось кивнуть мне.
— Я предпочитаю называться банкиром, — парировал Кроули.
— Так из-за чего вы стали врагами с де Сентом? — продолжал допытываться следователь.
— Я бы не называл нас врагами. Конкуренты, — Кроули задумчиво посмотрел в свою пустую тарелку. — Наши пути просто разошлись. Де Сенту не нравилось, что я набрал вес в обществе самостоятельно. Вдобавок моя политика кредитования отличалась от тех условий, которые предлагал населению он. Не скрою, это мешало ему вести дела. В какой-то момент он стал ставить палки в колеса, и мне приходилось отвечать тем же. Однако у меня появилась поддержка народа… и не скрою, в массах пошли разговоры о смене градовладельца, тем более что у де Сента не было наследников.
