- Куда ты дела мою маму?
- Мальчик мой, это же я, твоя мама…
- Когда я буду королем, велю выгнать тебя, старуха.
И больше не подходил к ней. Всячески показывал, что не признает ее.
Ее мальчик изменился. Горе тому виной или природная жестокость, но тот, кто находился в тени старшего сына, показал себя с неожиданной стороны.
«Старуха!» - больная мысль въелась в мозг матери: она любыми средствами захотела вернуть себе молодость, думая, что тогда Теодор сделается прежним.
Они упустили время, жалея его, оставшегося единственным сыном, а когда взялись за строгое воспитание, оказалось, что изменить уже ничего нельзя. Страшно вспомнить, как Теодор, будучи подростком, бесновался, обвиняя отца в глупых тратах средств. Супруг всего лишь хотел осуществить ее мечту сделаться молодой - такой, как прежде, еще до трагедии, разыгравшейся в море.
- Как ты мог?! – кричал Теодор, тряся перед носом пораженного отца договором, по которому соседнему королевству Итара передавалась часть скалистого берега вместе с безымянным островом, который и островом-то назвать трудно, поскольку тот появлялся из морской пучины в лучшем случае раз в год и через непредсказуемое время вновь уходил под воду. – За какие-то безделушки из Пира ты отдал то, что по праву должно было перейти мне, – он так хлопнул ладонью по лежащей на столе карте Фарикии, что король вздрогнул. – И все из-за прихоти женщины? Отец, ты слаб!
- Сын, ты забываешься. Король здесь я, - супруг был спокоен. За счастье любимой жены он отдал бы не только никому ненужную бухту, но и половину королевства.
В клочья разорванный договор кружил в воздухе, и Вильхельму ничего не оставалось делать, как вызвать охрану и запереть Теодора в его покоях.
Король Фарикии считал кусок неприветливой суши и прилегающую к нему акваторию достойной платой за амулеты, сделанные из магического Пира. Он не мог спокойно наблюдать, как Лючия избегает смотреть на себя в зеркало. Его боль о потерянном сыне тоже никуда не делась, просто он - мужчина, глава государства и не мог так явно выказывать свое горе. Но видеть, как угасает жена, как мечется в поисках способа вернуть себя прежнюю, было выше всяких сил. Вильхельм пошел на договор с Итарой, чтобы провести равноценный обмен: ларец с Пиром на Дикую бухту.
Через месяц домашнего ареста за принцем приехала карета, и в сопровождении двух офицеров дурно-пахнущий Теодор, в качестве протеста отказывавшийся купаться, был препровожден в Фарикийскую военно-морскую академию, и на долгих шесть лет отлучен от жизни во дворце Семи водопадов. Тоскующая по сыну Лючия встречалась с ним в летней королевской резиденции в горах Маора, или зимой на побережье Аддатики – теплой в любое время года. Отца мальчик видел лишь во время инспекции или на балах, устраиваемых губернатором портового города, где и размещалась академия.
9. Глава 8. Злая насмешка судьбы
Прошло время. Тео повзрослел, перестал вести себя дерзко. Военная служба дисциплинировала принца, он стремительно продвигался вверх по карьерной лестнице, что соответствовало задумке короля, пожелавшего, чтобы в адмиралтействе забыли, чей Теодор сын. Казалось, что мир в правящей семье установлен, можно не вспоминать о распрях и несправедливых упреках, однако… однако вмешалась судьба. Ее злая усмешка разрушила все то, что создавалось с таким трудом.
- Как, как король Тарквидо оказался на безымянном острове? – Теодор бесновался. Давно Лючия не видела сына таким. Сразу вспомнились былые страхи. – Итара что, совсем не охраняет свои территории? Где пограничники и их хваленые быстроходные суда?
