Через полтора месяца скорый поезд привёз северянина в столицу. Его встречала мать, как всегда худощавая, строгая и спокойная. Она одиноко стояла на перроне Ярославского вокзала отдельно от всех встречающих. У Эрнста защемило сердце, стало невыносимо жаль, и её, и себя. Время не щадит никого, прежде всего матерей. Он пошёл прямо в её сторону, но встретив строгий взгляд, остановился, достал бумажку с несуществующим адресом, стал делать вид, что внимательно читает. Спустя некоторое время мама подошла сама.
– Вы случайно, не Кузьма Чупров?
– Кузьма. Вот приехал… Ты не болеешь, ма?
– Очень хорошо, пойдёмте к такси. Я вас устрою в квартире сослуживцев, они в отпуске, в Крыму. Как доехали?
– Нормально, ма. Может мне в гостиницу?
– Нет, регистрация лишний повод для проверки. У тебя паспорт в порядке?
– Почти. Немного грязный, потёртый.
– Фотография твоя? Прописка есть?
– Прописан в Нарьян-Маре, в общежитии рыбозавода. Фотография старая, я как мог, подстроился. Вроде, похож.
– Сколько лет? Холост?
– Кузьма? … Кузьма холост, ему сорок три.
– Ты, можно сказать, тоже. Мария вышла замуж.
– Я знаю, читал. Но дело не в Манюсе…
– Кузьме надо жениться.
– Ты знаешь про Лу? Ма, она очень славная…
– Кузьме надо жениться на мне. Сорок три вполне подходящий возраст для сумасбродной старухи, вроде меня… Не перебивай. Мы подадим заявление сегодня. Потом нас распишут, я возьму твою фамилию, пропишу тебя и получу отдельную квартиру. Далее мы разведёмся, но твоя прописка останется. Не перебивай. В будущем ты волен делать, что угодно, жениться, на ком угодно, жить, где захочешь. Не надо слов, в такси помолчи и обдумай. Я узнавала, расселять жильцов будут по разным районам. Выберу самый дальний и неудобный, чтоб в дальнейшем не было проблем с бывшими соседями. Сядешь на заднее сиденье, расплатишься с водителем. Деньги есть? … Хорошо. Определённый риск имеется, но это относительно безопасный способ легализоваться в советской паспортной системе. Ты всё понял, Эрик?
– Да, ма.
По возвращению домой, Кузьму ожидал ещё один сюрприз – Сойка, обернувшись гагарой, слетала к старухе Я-Небя и попросила для Луэль душу младенца. Я-Небя, долго и недовольно ворчала, отгоняла надоедливую птицу клюкой, но следом за гагарой на третий ярус неба приполз дух когтистого медведя – Консыг-ойка. Он тоже стал канючить для Луэль душу младенца. Я-Небя позвала птицу Минлей и, обернувшись в старуху Я-Мюня, слетала к Деве Марии, матери русского Бога Иисуса Христа. Матерь Божья встретила Я-Мюня очень приветливо, напоила чаем, угостила ягодами солнца – апельсинами и поведала, что Кузьма, в Москве поклонялся Сыну Божьему Иисусу и просил у Него счастья для своей жены Луэль. А счастьем для женщины из фратории Пор, как и для всех женщин Земли, является младенец. Старухе Я-Небя стоит проявить понимание к просьбе великого шамана из рода совы и не скупиться на души младенцев для прекрасной Луэль. Поблагодарив Матерь Божью за добрый совет и угощение ягодами солнца, старуха Я-Мюня, сидя на спине птицы Минлей, отбыла на третий ярус неба. Там щипала траву гагара, и чесал загривок Консыг-ойка. Я-Мюня превратилась в старуху Я-Небя, достала из сундука душу младенца и отдала её гагаре. Консыг-ойка, удовлетворённо зарычав, растворился в грозовой туче. А гагара с душой младенца в клюве прилетела на факторию и тихонечко, стараясь не побеспокоить мирно спавших собак, впустила новую душу в узенькую щелочку, что под входной дверью балка.
