Руки задрожали, и она резким движением сунула телефон в карман плаща, а сама попыталась усмирить рвущееся дыхание и выпрыгивающее сердце. Заметила, что с ровного шага перешла почти на бег, опережая негустой поток пешеходов, так же, как и она, спешащих на работу.
Заставила себя идти медленнее. Не может быть… Разве её шали, которые Люба вязала, только чтобы отвлечься, отключиться от опостылевшей реальности, могут кому-то нравиться? Разве кто-то захочет отдавать за них деньги?
Сосредоточилась на шагах – не спешить, не бежать, идти спокойнее, — погладила пальцами корпус телефона и, пару раз тяжело сглотнув, снова достала его из кармана. Палец нерешительно потрогал кнопку, и Люба всё же включила экран. Так и есть: два сообщения – два покупателя.
Ткнула дрожащим пальцем в первое.
«Мне понравилось «Перо павлина». Любовь, уточните, пожалуйста, размер. Я хочу большую шаль, чтобы полностью закрывала руки, если их развести в стороны, но чтобы вниз не свешивалась до самого пола. Есть у вас фотографии, чтобы посмотреть?»
Нервно улыбнувшись, Люба припомнила пеструю шаль, которой они с Варей дали такое вычурное название. Именно расцветку павлиньего хвоста и напоминало яркое до рези в глазах, зелёно-голубое треугольное полотно, в котором поблескивала золотая нить люрекса. Да, большая, руки закрывает, а вот как там со «свешиванием до самого пола», Люба не помнила.
Начала набирать ответное сообщение, но руки всё ещё дрожали, не попадая в нужные символы – то ли мерзли на осеннем ветру, то ли от волнения. Надо взять паузу. Висело же сообщение до этого, значит, и ещё повисит. А она лучше посоветуется с Варей.
И открыла второе сообщение. Там вообще всё было коротко и ясно: человек просто спрашивал, на какие реквизиты перевести деньги за «Осеннюю элегию» и входит ли в стоимость пересылка.
Люба шла на работу, и что-то в груди вздрагивало и подкатывало к горлу, сжимая его.
— Просто повезло. Случайность, — бормотала она, сводя у горла полы плаща: шарфик был слишком тонким для разгулявшегося осеннего ветра.
Хмыкала. Осторожно трогала уголок телефона и снова тянулась к шарфику и бормотала, будто уговаривала сама себя:
– Просто случайность. Новичкам всегда везет.
За две шали, нет, пока только за одну, сумма выходила небольшая. Даже совсем скромная. Полученная в первый и, опять же, если быть совершенно объективной, в последний раз, всё равно она была настолько приятной, настолько чудесной, что Люба не сдержала счастливых слёз.
Хорошо, что к этому моменту она уже прошла сквозь проходную и спряталась за шкафом в бухгалтерии, снимая верхнюю одежду. В большой комнате было пусто, и Люба могла дать себе пару мгновений на проявление слабости.
Она любила прийти пораньше, пока в отделе стояла тишина и можно было… Нет, не поработать – бухгалтерия их небольшой фабрики была местом довольно унылым и пыльным, не вызывавшим рвения к трудовым подвигам, – просто так у Любы получалось в своё удовольствие полчасика посидеть в интернете. С рабочего компьютера было удобнее, чем с телефона, рассматривать вязаные шедевры. Это занятие невероятно вдохновляло и повышало настроение не просто до хорошего, а порой прямо до праздничного. Да к тому же можно было подыскать и сразу распечатать схемы новых узоров. Не то чтобы она слепо м следовала, но как основу для переиначивания использовала часто.
Вязание стало той отдушиной, которая открывала Любе другой мир. Мир, где было приятно, красиво, тепло и уютно. И вязанных шалей у неё, если посчитать… Да бессмысленно считать – их было бесконечное множество. И, конечно, она их часто использовала для себя по прямому назначению.
