– Расскажу непременно, – он отломил кусок батона, – если окажется, что тут и правда хорошо готовят.
Как выяснилось, стоило только выйти из пекарни, готовили в ней и правда изумительно. Самые изысканные дворцовые яства не могли сравниться. Вильям и не заметил, как с аппетитом съел половину батона, похрустывая корочкой.
Зря ему говорили, что жевать на ходу неприлично. Плевать на приличия. Особенно если тебя тут никто не знает и вряд ли вообще когда-нибудь еще раз увидит. Если и увидит – не вспомнит бредущего куда-то с улыбкой до ушей, ошалело заглядывающего в окна лавочек и таверн парня.
В конце концов Вильям почувствовал, что больше не сможет проглотить ни кусочка. Хотел сначала кинуть остаток батона мальчишкам-попрошайкам, скучковавшимся на углу таверны с огромными окнами и сияющей позолотой вывеской. Однако встретил взгляд одного из них – исподлобья, жадно выискивающий, чем поживиться – и желание приближаться к ним тут же пропало.
– А ну кыш, козявки! – прикрикнул на попрошаек вышедший из закутка дворник. Худой и долговязый, мальчишки только громко засмеялись ему в лицо. До тех пор, пока он не пригрозил метлой, попутно пообещав напустить на них серую стаю. Мальчишки тут же с визгом разбежались в разные стороны.
Проводивший их ворчанием дворник скрылся из виду, а спустя мгновение снова выглянул наружу.
– А тебе чего, тоже получить захотел?
Вильям оглянулся, пытаясь понять, к кому дворник обращается. Не заметил никого, кроме трех проплывших мимо, не замечая ничего вокруг, девушек в модных этой осенью широких платьях, подвязанных лентами под грудью.
– Да тебе я, тебе, – сказал дворник, глядя прямо на Вильяма. – Топал бы за дружками своими. Гостей только отваживаете, бездельники.
– Дружками? – Вильям чуть не задохнулся от возмущения. – Думаешь, я один из этих вот?
«Кое-кто слишком вжился в образ», – хихикнул внутренний голос. Вильям еще раз оглядел себя. Порванные штаны больше не казались пыльными, они в самом деле покрылись равномерным слоем дорожной пыли и пятнами сажи. Ботинки – жаль, хорошие, мягкие – поцарапались непонятно когда, будто по ним колесо проехало. Пуговица на рукаве куртки висела на нитке и вот-вот собиралась оторваться. И все же до тех бродяжек ему все еще было далековато.
– Вообще не, наверно не похож. – Дворник почесал подбородок. – Заходить-то будешь, или так, поглазеть тут стоишь?
– Может, жду кого-то? Или решаю, стоит ли эта забегаловка того, чтоб в нее заглянуть? Или я давно о ней наслышан, хотел тут отобедать? Кто знает. Теперь уже не важно, пойду дальше, пожалуй.
«Хорошая охрана, жаль только не для этого места». – Вильям обернулся, но дворник уже скрылся из виду. Оставалось только пожать плечами и шагать дальше. По узкой улочке, где каменные стены домов были увиты плющом.
Следуя зову играемой на флейте где-то неподалеку мелодии, Вильям вышел на небольшую площадь, с пяти сторон окруженную домами. В брызгах фонтана, бьющего в центре площади, сияла радуга. Почти как в дворцовом парке, только меньше гораздо. И чему только народ радуется, прыгая вокруг и смеясь?
А через несколько минут Вильям с удивлением обнаружил себя стоящим у самой воды, подставив лицо брызгам. Встряхнул головой, отошел в сторону, пробурчав себе под нос:
– Вот этого мне только не хватало.
Чья-то рука, похлопавшая по спине, заставила обернуться.
– Хочешь птичку подержать? – Девочка в аккуратном бирюзовом платьице протянула руку, на которой сидел белоснежный кучерявый голубь. – Не бойся, он не клюется. Честно-честно.
