Запах. Сначала он был просто затхлым, но теперь Лиза различала под ним что-то металлическое – запах железа, крови, пыли, и чего-то… живого, как у зверя.
Позже, когда они легли в спальне, Лиза долго лежала с открытыми глазами. Комната была холодной, несмотря на закрытые окна. Под одеялом было тепло, но кожа всё равно покрывалась мурашками.
Том уснул мгновенно. Он храпел, как всегда, ровно и безмятежно. А Лиза лежала, прижимая одеяло к подбородку, и смотрела в потолок.
Ветер стучал в окна. Но стук был… ритмичным. Почти осмысленным. А внизу – в подвале – доски пола будто кто-то тихо касался. Сначала – скрип. Потом – как шаг. Потом – снова тишина.
Внутри неё что-то щёлкнуло. Она вспомнила, как агент по недвижимости избегал разговоров о прошлом этого дома, как быстро оформили сделку, как соседка шептала "ну, только бы вам там было хорошо", не уточнив – почему может быть плохо.
Том спал, обняв подушку. А Лиза лежала, не смыкая глаз, и думала:
"А если этот дом сам нас выбрал? А если он заманил нас сюда – не для жизни, а для чего-то другого?"
И в темноте ей вдруг показалось, что кто-то очень-очень медленно…
…поднимается по лестнице из подвала.
Глава 2. Бетонная стена
На третий день ремонта в доме стало заметно холоднее. Вроде бы стоял август, солнце светило снаружи ярко, даже пыль на подоконниках начинала блестеть, как стекло, – но в стенах, особенно по ночам, поселилась какая-то зябкость.
Том решил заняться подвалом.
Лиза с самого первого дня избегала его, как можно избегать человека, которому не доверяешь без причины. Узкие деревянные ступени вели вниз в кромешную тьму, будто не в подвал, а в чрево чего-то старого и недоброго. Ступени прогибались и скрипели, как если бы не хотели, чтобы по ним ходили.
Там внизу пахло землёй, плесенью, и чем-то… неестественным. Воздух был густым, влажным и липким, будто из другого времени. Иногда, стоя наверху, Лиза слышала, как там шуршит что-то – слишком лёгкое для крысы, слишком тихое для трубы.
– Лиза! Иди сюда, ты должна это увидеть! – крик Тома раздался снизу.
Эхо повторило его слова, и голос странно исказился, будто чужой человек подражал его интонации.
С неохотой Лиза пошла вниз, держась за деревянные перила. Её ладонь скользнула по чему-то вязкому, почти сладкому на ощупь, как застывший сироп, но когда она понюхала пальцы, в нос ударил резкий запах ржавчины и… чего-то другого. Метафорически она бы назвала это «гниющим временем».
Том стоял у стены, его лицо сияло восторгом, как у ребёнка, нашедшего клад. Но клад этот был странный. Бетонная стена перед ним отличалась от остальных: цвет светлее, поверхность ровнее, будто её заливали позже.
– Видишь? – он постучал кулаком.
Звук был глухим, плотным, не таким, как у пустых стен.
– Тут что-то есть. Комната, может быть. Зачем её замуровали?
Лиза зябко поёжилась. Её сердце начало отбивать ритм, похожий на барабанный бой в пустой комнате.
– Может, не стоит… – её голос прозвучал жалобно.
– Ты фильмы ужасов пересмотрела, что ли? – отмахнулся Том, уже доставая молоток.
Он начал стучать по стене. Сначала штукатурка, потом бетон. Пыль взвилась в воздухе и осела на его волосах, как пепел. Каждый удар отзывался у Лизы мурашками. Воздух стал ещё холоднее, как будто с каждым снятым куском стены из-за неё вытекал сквозняк из другого мира.
Наконец из серой муки проступил металл.
Дверь. Узкая, ржавая, со старым замком, который больше походил на комбинацию щеколды и механического засовa. Она выглядела так, будто кто-то закрыл её с отчаянием. С последней надеждой.
