Читать онлайн Александр Кузнецов - Шрамы Пустоши

В мире, где солнце безжалостно выжгло прошлое, а ветер приносит лишь пыль и забвение, выживание стало единственным смыслом. После Великого Катаклизма, разорвавшего ткань цивилизации, Пустошь раскинулась бескрайним, смертоносным морем, полным мутантов и безжалостных Падальщиков. Среди этого хаоса люди цеплялись за обрывки надежды, передавая из уст в уста легенды о последнем оазисе – Убежище, городе, скрытом от взоров, но существующем в грёзах каждого, кто осмеливался мечтать о будущем.

Эта история – о Матвее, молодом человеке, чья судьба была неразрывно связана с этим мифом. О его пути сквозь обгоревшие руины и безмолвные пустоши, где каждый шаг мог стать последним. О Дарье, встреченной им в этом суровом мире, чья сила и вера стали для него не менее важными, чем дыхание. О верном Лучике, чьё преданное сердце билось в унисон с их надеждами. И о тех, кто пытался помешать им – о Старике, чьи добрые глаза скрывали тёмные секреты, и о его сыне Артёме, чья смерть оставила кровавый след.

Это рассказ о стойкости человеческого духа, о том, как среди руин рождается любовь, и о том, что даже в самом страшном мире всегда найдётся место для надежды. Добро пожаловать в Пустошь, где каждое утро – это новая битва, и каждый шаг ведёт к неизвестности, но где свет мечты может привести к вратам новой жизни.

Матвей шел по раскаленному асфальту, сквозь пыльные бури и смрад тлеющих руин. Каждый шаг был проверкой на прочность, каждый глоток воды – на вес золота. За спиной – потрепанный рюкзак, полный консервов, найденных в одном из сотни мертвых магазинов, и верный дробовик, прозванный им «Шепот Смерти». Он был его единственным другом в этом мире, где выживал сильнейший, а слабый становился кормом.

Матвей направлялся на Запад, к легендарному «Убежищу» – последнему известному оплоту цивилизации, слухи о котором долетали даже до самых глухих уголков Пустошей. Он не верил в него полностью, но надежда – даже самая призрачная – была единственным, что толкало его вперед.

На своем пути Матвей столкнулся с тем, что осталось от человечества. Банды мародеров, бродящие по дорогам, как стаи голодных волков. Мутанты, порожденные Вспышкой, их тела изуродованы, а сознание искажено болью. И самые опасные из всех – Падальщики. Они были хуже зверей, хуже мутантов. Они охотились на людей, но не ради еды. Они собирали их, как трофеи, и увозили в неизвестном направлении. Ходили слухи, что Падальщики были частью чего-то большего, организованного и жуткого.

Однажды, проходя через разрушенный пригород, Матвей наткнулся на следы свежего боя. Разбросанные гильзы, кровь на земле и обугленные останки чего-то, что было когда-то машиной. Рядом лежало тело – молодой мужчина, его лицо застыло в предсмертной гримасе ужаса. На его руке Матвей заметил татуировку – знак «Убежища». Значит, слухи были правдой. Или, по крайней мере, были люди, которые пытались до него добраться.

В этот момент из-за обломков дома выскочили трое. Не мародеры – их одежда была слишком чистой, движения слишком скоординированными. Это были Падальщики. Их лица скрывали черные маски, но глаза, что выглядывали из-под них, были холодными и безжизненными. Они держали в руках самодельное оружие – шипастые дубинки и заточенные куски металла.

«Что-то нашел, бродяга?» – прохрипел один из них, его голос был низким и угрожающим.

Матвей не стал отвечать. Он выхватил дробовик, его пальцы уже знали, как снять предохранитель. Он выстрелил, и один из Падальщиков упал, его грудь разлетелась на куски. Двое других бросились на него. Матвей увернулся от удара дубинкой, ответив мощным ударом приклада. Один Падальщик пошатнулся, и Матвей, не теряя ни секунды, разрядил дробовик ему в голову.

Последний Падальщик, высокий и жилистый, набросился на Матвея. Они катались по земле, обмениваясь ударами. Матвей чувствовал, как что-то острое полоснуло его по руке, но он не обращал внимания на боль. Он был на волосок от гибели, когда его рука нащупала под обломками кирпич. Он ударил им Падальщика по голове, раз за разом, пока тот не обмяк.

Матвей тяжело дышал, кровь стекала по его руке. Он оглядел поле боя. Три мертвых Падальщика. Он обыскал их тела. У одного нашел помятую флягу с водой, у другого – несколько патронов для дробовика. У третьего, самого высокого, нашел нечто странное. Маленький, испачканный кровью медальон, на котором был выгравирован символ, похожий на изогнутый крюк. Это был не знак Убежища. Это был символ чего-то другого. Чего-то зловещего.

Матвей почувствовал, что история с Убежищем гораздо сложнее, чем он думал. Падальщики явно были организованы, и этот символ… он что-то значил. Возможно, Убежище было не спасением, а ловушкой.

Неожиданно он услышал слабый стон. Он оглянулся. Из-под обломков, где лежало тело убитого Падальщика, показалась рука. Матвей подошел. Это была девушка, ее глаза были широко распахнуты от страха, а лицо было бледным. Она была ранена, ее нога была зажата под тяжелой балкой.

«Помоги… пожалуйста», – прошептала она, ее голос был слабым.

Матвей на секунду заколебался. В этом мире каждый выживал сам за себя. Помощь незнакомцу могла стоить ему жизни. Но в ее глазах он увидел что-то, что заставило его передумать. Отчаянную мольбу, которая была знакома ему самому.

Он присел, оценивая ситуацию. Балка была тяжелой. Он знал, что это будет тяжело, но он должен был попробовать.

«Как тебя зовут?» – спросил он, пытаясь расшатать балку.

«Дарья», – прохрипела она.

Матвей приложил все силы. Мышцы его рук напряглись, а зубы сжались. Балка медленно сдвинулась. Он вытащил Дарью из-под обломков, осторожно поддерживая ее. Ее нога была сломана, кровь пропитала штанину.

«Нам нужно уходить отсюда», – сказал он. «Падальщики не ходят поодиночке. Скоро придут другие.»

Он перекинул ее руку через свое плечо и помог ей подняться. Каждый шаг был болезненным, но они шли. Матвей чувствовал, что его путь к Убежищу теперь стал другим. Теперь он был связан с этой девушкой, и это делало его уязвимым. Но в то же время, он чувствовал что-то новое – ответственность, которая давала ему силы.

Когда они скрылись в сумерках, Матвей оглянулся. На горизонте, над разрушенным городом, виднелось зарево пожара. Это могло быть что угодно: еще одна стычка, горящие руины, или… база Падальщиков. Матвей сжал медальон с крюком в руке. Он знал, что этот символ и то, что он означает, теперь станут его новой целью. Выживание теперь было не только ради него самого, но и ради Дарьи. И, возможно, ради правды об этом проклятом мире.

Ночь опустилась на Пустоши, принося с собой холод и предчувствие опасности. Матвей и Дарья нашли убежище в полуразрушенном здании, когда-то бывшем небольшом магазине. Он заботливо уложил ее на груду рваной ткани, найденной среди мусора, и перевязал раненую ногу. Дарья морщилась от боли, но старалась держаться.

«Спасибо, Матвей,» – прошептала она, ее голос был чуть сильнее, чем раньше. «Я бы там погибла.»

Он лишь кивнул, внимательно осматривая вход. «Не благодари. Сейчас нам нужно отдохнуть. Завтра будет долгий день.»

В тишине разрушенного мира между ними росло нечто новое. Изначально это была лишь нужда в выживании, но теперь, под покровом ночи, в глазах Дарьи Матвей видел не только страх, но и крошечную искорку надежды, которую он сам давно потерял. Он поймал себя на мысли, что больше не чувствует себя так одиноко, как до встречи с ней. Новая ответственность давила, но в то же время давала силы.

Дарья, в свою очередь, видела в Матвее не просто спасителя. Его молчаливая решимость, грубые руки, способные как на насилие, так и на заботу, успокаивали ее. Впервые за долгое время она почувствовала себя в относительной безопасности, хотя понимала, что эта безопасность крайне хрупка.

Следующие дни были изнуряющими. Путь на Запад оказался не просто трудным, а жестоким испытанием. С раненой ногой Дарья не могла идти быстро, и Матвею приходилось часто делать остановки. Он нес ее на руках через самые опасные участки, постоянно оглядываясь, держа дробовик наготове.

Однажды они наткнулись на натянутую леску, едва различимую в выгоревшей траве. Матвей, с его обостренным чутьем выживальщика, заметил ее в последний момент. Он резко остановился, отталкивая Дарью назад.

«Ловушка,» – прошипел он, указывая на примитивный механизм, который должен был обрушить груду камней.

В тот же миг из-за обломков зданий выскочили трое. Их черные маски и скоординированные движения не оставляли сомнений: это были Падальщики. Их самодельное оружие – шипастые дубинки и заточенные куски металла – зловеще блестело в тусклом свете.

«Попались, бродяги,» – прохрипел один из них, его голос был низким и угрожающим, а из-под маски виднелся изогнутый крюк – символ, который Матвей видел на медальоне. «Вас обоих ждет интересное путешествие.»

Матвей не колебался. «Шепот Смерти» взревел, отправляя Падальщика в небытие. Оставшиеся двое бросились на него. Матвей, прикрывая Дарью, отбивался, используя приклад и кулаки. Один из них, высокий и жилистый, набросился с диким криком, его дубинка со свистом рассекла воздух. Матвей увернулся, ответив мощным ударом приклада. Падальщик пошатнулся, и Матвей, не теряя ни секунды, разрядил дробовик ему в голову.

Последний Падальщик, явно более опытный, двигался быстрее. Он полоснул Матвея по руке, но Матвей, стиснув зубы от боли, сумел толкнуть его в груду обломков. Воспользовавшись моментом, он добил его. Он был ранен, но жив. Дарья, забившись в угол, дрожала, но видела в его глазах не жестокость, а лишь холодную необходимость.

Но не только люди представляли опасность. Пустоши кишели порождениями Вспышки. Однажды ночью, устроившись на привал в полуразрушенной автобусной остановке, они услышали пронзительный вой. Это были волкодавы, но не обычные. Их шерсть была клочковатой, глаза светились в темноте нездоровым зеленоватым светом, а размеры были пугающими. Они были мутировавшими, гораздо более агрессивными и крупными, чем их предки.

Матвей быстро потушил крошечный костер, прижимая Дарью к себе. Они слышали, как звери кружили вокруг, их дыхание и царапанье когтей по асфальту становились все ближе. Воздух наполнился тяжелым, хищным запахом. Их низкое рычание сотрясало стены, а светящиеся глаза мелькали в темноте, создавая жуткие призрачные образы.

«Их много,» – прошептала Дарья, ее голос дрожал.

Матвей крепко сжимал «Шепот Смерти», его пальцы нервно поглаживали цевье. Он чувствовал ее дыхание у себя на шее, ее слабое тело, прижатое к его. И эта хрупкость, эта зависимость от него, странным образом наполняла его решимостью. Он знал, что не может позволить им добраться до нее.

Внезапно один из волкодавов, самый крупный, с массивными клыками, просунул голову в разбитое окно, его глаза горели голодом. Матвей мгновенно вскинул дробовик и выстрелил. Громкий звук выстрела разорвал тишину, и зверь с визгом отдернул голову, оставив на стекле кровавый след.

Это спровоцировало остальных. Волкодавы ринулись к остальным проемам, пытаясь прорваться. Матвей метался от одного к другому, отбиваясь прикладом, стреляя, когда это было возможно. Дарья, несмотря на боль, подползла к груде кирпичей и начала бросать их в зверей, пытаясь отвлечь их. Ее действия были отчаянными, но они давали Матвею драгоценные секунды.