Тихон сидел за обеденным столом, поглаживая ладонью окладистую бороду, да трещал без умолку, успевая прихлёбывать из кружки квас и заедать забористое питьё варениками с картошкой.
– И чтобы вы знали, в той деревне мор начался. Повальный мор. Сперва курицы передохли, собаки по ночам выли от ужаса. Вслед за курицами стала скотина с ног падать, а как её начинали свежевать, так ни одной капельки крови. Ну а потому уж и до людей бедствие добралось.
– А чего они батюшку не попросили освятить деревню-то? – с сомнением спросила Лизонька.
– А как же, – закивал Тихон, напустив на себя жутко умный вид. – Звали они батюшку, да всё бестолку. Упырь больно лютый им достался.
Александр больше был не в силах слушать бредовый рассказ Тихона и ворвался на кухню.
– Хватит уже сказки рассказывать, – осадил граф верного мужика. – Болезнь у них приключилась, а доктор из-за метели не смог вовремя добраться.
– Болезнь? – усмехнулся Тихон. – Ну-ну, граф Сашка, то-то и Машка наша с ног свалилась посреди зала, даже пискнуть не успела.
– Тихон! – угрожающе проговорил Александр.
– Молчу, – обиделся тот и насупился.
– Граф, а правда, наша Маша ничем не болела, она резво бегала с утра, – вмешалась в разговор Лизонька. – Она ещё вечером хотела пойти на каток, да больно морозно стало. И вдруг!.. Как же так, граф?
– Лиза, я же сказал, что после обеда наведаюсь в полицейский участок, там мне всё объяснят. А ты пока отправь за модисткой, надо Аннушке новые платья сшить.
– Как прикажите, – кивнула Лиза и перестала упорствовать в своём любопытстве.
Александр не осуждал слуг, люди они были необразованные и верили всяким суевериям.
– Тихон, ты прекращай смуту сеять в доме, – граф показал кулак мужику. – Лучше развези приглашения на обед моим друзьям, а на обратном пути купи медовых пряников и маковых бубликов.
– Граф Сашка, я же от доброго сердца им всё говорю, – пробасил Тихон, сжав ладонью свою бороду. – Пусть будут готовы к беде, чем расслабятся и потеряют бдительность. Вам же самому ни к чему мёртвые слуги.
– Боже! – застонал Александр и укоризненно покачал головой. – Ступай, Тихон!
Слуга ушёл, граф прошёлся по кухне, сунул нос в кастрюлю с бульоном, удостоверился, что приготовления идут полным ходом, стянул две сладких булочки с изюмом и поднялся в библиотеку. За время двухнедельного отсутствия скопилась почта, вот за неё-то он и засел. Письма от поверенных людей, от дальнего дядюшки, просившего по весне навестить его и привезти сахарных леденцов. Свежая газета, приглашение на бал, несколько записок от дружелюбных соседей.
– Граф? – послышался тоненький голосок.
Александр отвлёкся от бумаг и взглянул на дверь, Аннушка стояла на пороге и робко смотрела на него своими огромными, невинными глазами.
– Проходи, дитя, – ласково улыбнулся он.
– Ах, прошу, не называйте меня так, – смутилась Аннушка. – Я уже вполне себе взрослая девушка.
– Позволь мне нежно обращаться к тебе, – взмолился граф.
Сиротка прошла в библиотеку и уселась на самый краешек кресла, сложив руки на коленях.
– Отец звал меня Аннушкой, я уже и привычна к этому имени.
– Он мучился перед смертью? – Александр некстати вспомнил про слова Тихона о таинственном море в деревне.
– Ни капельки, – поспешно ответила Аннушка. – Он позвал меня в ночи, я едва успела к нему подойти, как услышала крик. Отец запрокинул голову и захрипел, а потом его душа отлетела в мир иной.
