Система философии. Том 1. Логика чистого познания - страница 44
Они, например, не учли, что и материалист может сказать: душа не смертна. Напротив, только тот может сказать: душа бессмертна, кто держится души как принципа духа. И так обстоит дело с понятием нематериального вообще. И не-человек может означать нечто иное, чем отличие от животного или ангела, что, впрочем, тоже может быть полезным; например, отличие человека от сверхчеловека как не-человека. А что касается шуток, то им уже предвосхитил Оккам своим метким примером, который приводит Прантль: «Разница между предикатом бесконечным и предикатом лишенности. Несправедливым нельзя назвать что угодно, что не есть справедливое, потому что это не говорится об осле, но только о людях». Quodlibet (что угодно) исключается, и предполагается внимание к тому, о чем идет речь. Однако эти предосторожности, очевидно, нуждаются в более точной формулировке, которая требуется для более позитивных вещей, чем для отражения плохих шуток.
Приключенческий путь к открытию происхождения требует компаса. Такой компас предлагается в понятии непрерывности. В древности непрерывность по своему буквальному значению означала то, что удерживает вместе. Эта синехия (от греческого «связность») обозначает сплочённость или, в крайнем случае, связность. Данное понятие уже присутствует у Парменида, созданное для определения единого бытия. Оно служит не для определения единства мышления, а для единства бытия. Тем самым подготавливается примыкание атомов.
В античности понятие непрерывности было преимущественно ограничено геометрией. Аристотель, правда, в глубоких исследованиях связывает его со временем; но хотя у него время связано с числом, применение этого понятия к арифметике остаётся нереализованным; по крайней мере, оно не проводится в арифметике изолированно от геометрии.
Лишь в Новое время начинает проявляться более широкое значение непрерывности, так что её фундаментальная важность становится очевидной и для мышления.
Лейбниц, систематизатор гармонии, с особой охотой называет себя «автором принципа» или «закона непрерывности». И можно сказать, что его логическое право первенства в открытии исчисления бесконечно малых основывается именно на этом принципе. В письме к Арно (1690) он говорит:
«Chacune de ces substances contient dans sa nature legem continuationis seriei suarum operationum»
(«Каждая из этих субстанций содержит в своей природе закон непрерывности ряда своих операций»).
К понятию ряда мы ещё вернёмся при рассмотрении другого аспекта бесконечного суждения. Математический аспект пока остаётся вне рассмотрения. Для общей характеристики мышления мы обращаем внимание на выражение операций и на закон операций.
Непрерывность мы хотим выделить как закон операций для мышления, для суждения. Поэтому мы рассматриваем непрерывность не как категорию, порождаемую бесконечным суждением о происхождении; напротив, в соответствии со значением суждения о происхождении, ей должна быть приписана более глубокая и широкая значимость. Такое значение издавна утверждается за законом мышления в противоположность категории.
Непрерывность – это закон мышления.
Как закон мышления, непрерывность сначала существует независимо от ощущения, для которого есть лишь дискретность (различение) или даже просто единство кучи. Мышление порождает единство и связь единств. Таким образом, мышление, как мышление единства, обусловлено связью. А поскольку мышление есть порождение происхождения, то и происхождение обусловлено связью.