Важно то, что учитывается исключительно сам элемент. Никакой другой, тем более различный элемент не должен быть под вопросом, не должен быть в поле зрения. Существует только элемент, порожденный из происхождения. И именно этот элемент нужно обеспечить. Это обеспечение – требование предосторожности, как раз потому, что должны добавляться, должны порождаться другие и различные элементы, и потому, что, конечно, должны удостоверяться связи между A и тем B. Мы увидим, что ради этих связей наступит случай, когда от равенства придется отказаться: тем настоятельнее и неотчуждаемее станет право тождества.
Таким образом, с точки зрения математики, которая позже прояснится, мы видим, как проявляется связь между тождеством и непрерывностью. Непрерывность гарантирует связь элемента с его происхождением. Тождество же – устойчивость элемента в себе самом, несмотря на различие, несмотря на множественность его проявлений в представлениях сознания. Поэтому тождество также не следует мыслить как вид отношения, как оно появляется у де МОРГАНА. Оно является основой и предпосылкой для всякого отношения, но особенно для тех, которые способна устанавливать математика. Однако эти математические отношения предполагают непрерывность. И так предпосылка тождества связана с предпосылкой непрерывности.
Если бы, следовательно, элемент не мог быть порожден из своего происхождения, не был бы обоснован в непрерывности, тогда, конечно, не было бы разницы между тождеством и равенством. Тогда и утверждение не могло бы означать ничего более глубокого и своеобразного, чем связь. Тогда в математическом естествознании речь шла бы абсолютно и в конечном счете только о вещах ощущения, но не о предметах, которые могли бы быть порождены в единстве познания. И так мы распознаем в значении утверждения как тождества весь внутренний контекст проблемы чистого познания. Содержание суждения, порождаемое непрерывностью в суждении происхождения, – вот что нужно обеспечить через утверждение. Это обеспечение дает тождество. Ибо никакое сравнение не может дать такого обеспечения. А для связи именно обеспечение является требуемым условием. Утверждение не может быть связью так же, как равенство не может быть тождеством.
Третье суждение: Суждение противоречия
Суждение имеет свое предметное происхождение в суждении истока. Однако исток нуждался в опосредующем понятии ничто. Может показаться, будто тем самым заранее предвосхищается суждение отрицания – которое мы намерены оценить как суждение противоречия. Это сомнение разрешается с двух сторон. Во-первых, ничто не следует смешивать с не. Оно является лишь опосредующим понятием, промежуточной мыслью, но ни в коем случае не самостоятельным, завершенным содержанием. Лишь языковая форма, благодаря одинаковому или схожему звучанию слов, порождает заблуждение. Этот случай, таким образом, представляет собой поучительный пример коллизии между языком и логикой. Однако подлинное опровержение этого сомнения может быть дано только теперь, при изложении содержания и ценности рассматриваемого вида суждения.
Сомнение может принять и иную форму. Для обнаружения истока нам требовалось ничто, по крайней мере как средство. Это было не абсолютное ничто, а лишь относительное, направленное на определенный путь обнаружения. Это было нечто-исток. Скорее, это был обход ничто, который совершался в этом изначальном корреляте к нечто. Мы знаем, насколько плодотворен этот прием; и нам еще предстоит познать глубины его плодотворности для математического естествознания. Тем не менее, несмотря на все это, данный исток накладывает на суждение и его содержание подозрение в возникновении из ничтожного и не-сущего.
