Таким образом, выясняется, что противоречие, от которого страдает социология, может быть устранено корректировкой её отношения к этике. Она не является предпосылкой этики; напротив, этика молчаливо служит предпосылкой социологии и социального развития. Однако этика образует эту предпосылку не как часть философской системы, а как условную связь нравственных мыслей. Теперь важно заменить эту благонамеренную фикцию этикой в её систематическом виде – при условии логики и всё же как этику чистого воления, с собственным содержанием и собственной методологией: после, но рядом; рядом, но после логики чистого познания. Логика остаётся предпосылкой, но указывает на этику. И история любого рода, хотя и предполагает в первую очередь логику, но, помимо этой общей формальной основы, черпает содержание своих понятий не из психологии, а исключительно и фундаментально из этики.
Однако разбор понятия развития требует ещё одного дополнения с центральной философской стороны. Мы снова возвращаемся здесь к метафизике, но в её классических формах, проходящих через мировую историю философской мысли. Точка зрения развития господствует в ходе мысли Гегеля. Диалектическое движение есть не что иное, как развитие, и при этом готовое образование предполагается слишком явно. Уже Шеллинг руководствовался развитием; его потенции – не что иное, как ступени развития. Этот всепроникающий взгляд, возможно, немало способствовал тому, чтобы философия романтизма казалась трезвее и современнее-реалистичнее, чем она выглядела бы в своей абстрактной символике. Гегель, в частности, настолько глубоко вдохновил и обогатил исторические исследования во всех направлениях, что его диалектическое движение можно было счесть прообразом и предварительным наброском исторического исследования. Кроме того, диалектическое движение оживило точку зрения развития для всей системы философии. Остаётся лишь вопрос, стала ли при этом система философии живой во всех своих частях или же некоторые из них оказались убиты. Как обстоит дело с этикой?
Мы уже обращали внимание на то, что Гегель не написал отдельной этики, так же как и Сендлинг.
Ведь и Спиноза написал лишь одну этику, в которой содержится логика или метафизика.
Таким образом, и гегелевская логика должна была бы содержать этику.
Идея, именуемая понятием в его высшем совершенстве, развивается как Абсолют.
И этот Абсолют означает нравственность в её высших формах.
Известно, как школы в этом пункте расходились в крайние противоположности.
Религия – одна из таких форм Абсолюта; но гегельянцы занимали самые противоположные и враждебные позиции в отношении проблемы религии.
Государство прежде всего является такой формой Абсолюта; но гегельянцы разделились на политических реакционеров и революционеров.
Точка зрения развития при этом не проявила себя как однозначный руководящий принцип.
Можно было бы подумать, что развитие было слишком непосредственно перенесено на конкретные учреждения и отношения истории – на религию, право и историю вообще, равно как и, с другой стороны, на искусство.
Безусловно, в этом самом по себе впечатляющем, но неопосредованном применении диалектической методики кроется очевидный источник ошибок; однако подлинная причина ошибки этим ещё не названа.
Она заключается скорее в пантеистическом центре системы: в сосредоточении системы философии и всего бытия в природе.
