Печь я топила утром, и за день жар успело выдуть. В спальне бабы Оли стоял небольшой масляный обогреватель, но всю избу он не согревал.
Дрова занялись и начали разгораться, и я было собиралась намекнуть Рафу, мол, пора и честь знать, без обиняков заявив – а не пойти ли тебе в общагу или к приятелю – как вдруг случилось такое, от чего я разинула рот, испугавшись намного позже.
Прямо посередине лба Рафа показалось темное пятнышко, стало расти, расти, пока наружу не выбралась… точно такая же черная птица, от которых мы избавили парня декаду назад. Я снова не успела поставить защиту, но этого и не потребовалось – пернатая тварь метнулась к печи, нырнула в трубу и, шумно хлопая крыльями, вылетела наружу.
– Ты видела?
Я отмерла, когда услышала радостно-удивленный вопрос Рафа:
– И часто к вам летучие мыши залетают?
– Что? – не поняла я.
– Да вот же, только что. Летучая мышь. Я не понял, откуда она взялась. Пролетела низенько над полом и в трубу вылетела.
Вот как. Летучая мышь. Я озадаченно смотрела на идиотски улыбавшегося парня. Ну, пусть будет мышь.
Надо обязательно, обязательно разузнать все про эту странную порчу. Пристать к Желенскому, найти книги с описанием. Я готова была поклясться – десять дней назад в голове Рафа не осталось ни одной птички. И вот снова…
Назавтра я отыскала-таки Пашку. Прижатая к стене, она возмутилась:
– Ты что же, хочешь сказать, что снадобье не подействовало?
– Ну… не то, чтобы не подействовало совсем…
– И как? – подмигнула Пашка с глумливой улыбочкой. – Долго он бегал?
– До сих пор бегает, – вздохнула я.
– До сих пор?!
Глаза у Пашки округлились.
– Не может быть, – прошептала она. – Птица, ты не врешь? Он до сих пор бегает?
– Ну да, – я не понимала, чего она так всполошилась. – Как прилип сразу после опорожнения бутылочки, так за мной и бегает.
– Ой, – пискнула Пашка. – Там что же, не слабительное было?
Я возмутилась:
– Паша! Какое еще слабительное? Ты чего мне подсунула, а?
– Ну так… Слабительное и подсунула. Оно, видишь ли, такое мощное, всю грязь из организма, как веником выметает… Ой… Я, наверное, перепутала… Ой…
Она совсем сбледнула с лица. Проговорила «А что же я Марь Петровне отдала?» и унеслась со скоростью ветра.
Боюсь, Марь Петровна получила-таки слабительное вместо приворотного. Потому что следующие два месяца Пашка ходила тише воды, ниже травы, никому бутылочки «на пробу» не подсовывала и из-под полы на базаре не торговала. А отворотное зелье я у нее все-таки выцарапала. Но до сих пор не могу придумать, как споить его Рафу. Пашка говорит, гадость ужасная. Но мне кажется, она специально туда отвар полыни налила. Из вредности.
Глава 5. Наше знанье – сила и оружие
Единственное, что заслуживает доверие —
это аксиома
На повестке дня было три вопроса.
1. Как нам обозвать нашу группу (докладчик – Поэт)
2. Перерыв на пирог (авторства Мыши)
3. Откуда взялись черные птицы в голове у Рафа (докладчик, естественно, Птица)
4. Разное
В прениях – все.
– Слово предоставляется… – торжественно начал Поэт.
– Можно поменьше пафоса? – спросила Мышь.
Варька подцепила модное словечко и вставляла его где надо и не надо.
– Можно, – покладисто согласился Поэт.
По-моему, Мышь ему нравилась.
Начались каникулы, почти все иногородние студенты разъехались по домам. Раф, сдавший сессию без хвостов, счастливый, умелся на родину – в Рузовку, небольшой поселок городского типа. За год, проведенный в академе, у него в Рузовке образовалась собственная клиентура, чем он периодически хвастался.
