Случайная мать - страница 10
— Наймите профессиональную няню, — мотаю головой, прогоняя из неё этот сомнительный зоопарк, подхожу к зеркалу, поправляю волосы и бейдж. — И пусть изображает хоть Маргарет Тэтчер, я не умею работать с детьми. Я вообще с ними дела никогда не имела. Вы бы ещё меня в операционную позвали и скальпель выдали. Кстати, — наши глаза встречаются в зеркале, — я, когда училась в университете, у меня была подруга, её отец работал хирургом. И вот подписывает больной бумаги: срочная операция, аппендицит. Больной стонет, никакущий:
«Доктор, а вы когда меня прооперируете, я на гитаре играть буду?»
«Конечно, будете. Почему нет?»
«Какая же замечательная операция, доктор, я ведь до этого никогда не играл на гитаре. Спасибо вам, доктор!»
И смеюсь, сама над своей шуткой. Выглядит убого, я просто уверена. Знобит.
— Ещё одна история? — расслабленно улыбается Лев. — Больше похоже, что подруга вам бородатый анекдот рассказала, но только он был про скрипку.
Пожимаю плечами, а комната по-прежнему кружится. Как бы в больницу не загреметь.
— Вы учились в университете, а теперь работаете официанткой?
— Ой, я сказала университет? — хохочу, чуть теряя баланс, качнувшись, — я имела в виду официантское училище.
— Опять вы сочиняете, — загадочно вздохнув, — такого не бывает.
— Ну колледж-то есть!
— Колледж есть, но вы закончили курсы.
— Вы за мной следили? — окрысившись.
— Ну да, с рождения за вами хожу по пятам, не упускаю из виду, — смотрит вверх, потом влево и вправо.
Я выпрямляю спину и округляю глаза.
— Ева, я пошутил, не волнуйтесь, но я не стал бы звать кого попало в свой дом. Я, разумеется, навёл справки. Вы дочь знаменитого на всю страну Красинского. Ваш брат, Дмитрий, выступил на шоу и засадил отца. Я только не пойму, зачем вам работать официанткой? Прячетесь от него, вы могли бы наладить с ним отношения или пойти к своему деду. Что за дурацкое самопожертвование? То, что ваш отец растлитель, — доказанный факт, а то, что брат по какой-то причине это озвучил, не делает его вашим врагом…
— Мой отец не такой! Давайте вы не будете лезть в мои дела! — вспыхиваю я, огрызнувшись.
Неприятно. Хотя я очень стараюсь не показывать виду, всё равно чувствую себя будто без одежды, и даже Славкина отрава немного отпускает. Не люблю, когда говорят о моей семье.
— Извините, я не должен был.
Сквозь обиду меня кое-что осеняет:
— Не сходится.
— Что именно не сходится?
— Штаны на попе у вас не сходятся, Лев Валерьянович.
Он хмурится, но тут же снова улыбается, спустив мне мою колкость.
— Ева, у меня совсем другое отчество.
— Неважно. — Махнув рукой.
— Ну для кого как. Для меня — важно.
— Не сходится ваша легенда. Вы только что имя моё забыли, на бейдже читали, а теперь говорите, что прямо сидели и изучали всю мою подноготную.
— Я с вами играл, — лукаво скалится Лев. — Я вполне способен запомнить три буквы.
Нетерпеливо закатываю глаза.
— Вам что, делать нечего, игривый вы наш?
— Игра — это способ наладить контакт.
— Не наладили.
— Что не наладил?
— Контакт вы своими играми со мной не наладили. А только расстроили меня, будто имя запомнить не можете. И мой вам совет: если не можете поддерживать отношения с дочерью и стесняетесь её шкод, не клейте при ней официанток.
— А вот это уже не ваше дело.
Он вскидывает голову. И на мгновение его улыбка меркнет. Злится, но сдерживается, надевая привычную маску.
— Не пойду я к вам няней. Это надо знать, как с ребенком разговаривать, а то ненароком нанесу вашей дочери психологическую травму, вы меня потом по судам затаскаете.