Сны мангаса - страница 2

За горячим чаем (не молочный настой из опилок, которым привык утолять свою жажду местный люд, а изысканный уишаньский Да Хун Пао) Степан Ильич и Гурхан Лама обсуждали положение дел. Они познакомились очень давно – вскоре после того, как увешанного наградами ветерана Чикагского побоища и Приштинской резни внедрили в ряды лютующей в московском чайнатауне китайской триады. Унаследованная от казахских предков внешность, склонность к языкам и чудовищная жестокость быстро принесли бывшему уряднику авторитет, позволивший вначале возглавить преступный клан, а затем объединить под своим началом все азиатские группировки Империи. Поддерживавший с ним связь Степан Ильич очень уважал своего секретного сотрудника, ежедневно рискующего жизнью во имя Государя («Да и как не поддержать коллегу, который не прочь поделиться прибылью от нелегального бизнеса с куратором?»). Почетную пенсию постаревший Сан Саныч встретил в статусе Гурхан Ламы, управляющего буддийскими владениями Государя.

– Что написал мой зам?

– Говорит, что у вас тут обосновались православные буддисты. Проповеди читают, смущают народ еретическими заявлениями. Считают, что Будда признан церковью святым, а значит, поклоняться ему могут и христиане.

– Достопочтенный Викпе указывает на кого-то конкретного? – мягко спросил Гурхан Лама, подливая ароматный чай в миниатюрную пиалку опричника.

– В доносе он назвал смутьяна по имени. Яван Гелюнг. Русский.

– Русский? Ну что у нас за народ-то такой… – Гурхан Лама с горечью покачал головой. – В кого не ткнешь, все сплошь бунтовщики да лихие люди: что христиане, что язычники. А тут еще и смешали все в кучу. Что делать с ним будешь?

– Что тут думать? На цугундер до выяснения, и всего-то.

– Есть одна идея. Тебе же все равно его в расход, а у меня тут государственное дело…

В этот вечер они засиделись допоздна, обсуждая планы буддийского лидера. Конечно же, Степан Ильич знал, в чем заключалась основная миссия его подопечного. Любая религия неотделима от политики, и в этом плане Государь поддерживал все идеи по усилению позиции отчизны: тут было и объявление имперской территории Западным раем Будды Амитабхи, к перерождению в котором должны стремиться все последователи Дхармы, и «обнаружение» на территории автономии новой реинкарнации Далай-ламы после ожидаемой в ближайшие годы кончины в Поднебесной последнего из все еще живых Пятнадцатых («Действительно, чем мы хуже хитрозадых индусов и американцев? В мире, где уже есть два Далай-ламы Шестнадцатых, найдется место и третьему»). Но начинать следовало с малого…

Внимательно выслушав ламу, Степан Ильич срочно затребовал сеанс спецсвязи. Нужно было посовещаться с начальством: без санкции сверху он не готов был принимать решений государственной важности.

Утром Степан Ильич слушал доклады в местной приказной избе. Несмотря на невысокую квалификацию (все набраны из ярыжных людей, наскоро обучены грамоте, сыскному делу и кулачному бою), работавший тут опричный люд не терял времени. Моментально были допрошены все свидетели, слышавшие дерзкие речи об Иоасафе, царевиче Индийском («Поскольку Сиддхартха Гаутама причислен под этим именем к лику святых, то значит, никакой разницы между буддизмом и православием нет – все учат об одном том же разными словами»). Изъято найденное при обыске доказательство – потрепанный номер журнала «Атеистические чтения», главного рупора отечественных буддистов времен Красной Бури. Фиолетовый штамп «Библиотека им. Амурсаны» свидетельствовал о подлинном характере этого редкого артефакта.