Глубокой зимой двадцать первого года правления Цзяцина, глазурованная черепица Запретного города была покрыта тонким слоем инея, северный ветер нес снежные крупинки, ударяясь о оконные решетки Южной библиотеки, издавая тихий стон. Император Цзяцин, завернувшись в мантию из морского бобра, смотрел на гору докладов на столе, свет свечей отбрасывал сине-черные тени под его глазами.
"Бам!"
Красная печать императора тяжело упала на "Доклад о завершении расследования дела о коррупции в соляном управлении Цзянсу", и три слова "немедленно казнить", еще не высохшие от чернил, резали глаз в свете свечей. Шесть министров и великие канцлеры, стоявшие на коленях у подножия ступеней, не смели дышать, только великий канцлер Зала Вэньхуа Цао Чжэньюн слегка поднял голову, заметив, что костяшки пальцев императора, державшего доклад, побелели.
"Чэнь Дэчан, Лян Вэньюань и другие двадцать восемь человек, осмелились вступить в сговор с иностранцами, продавать оружие!" Император Цзяцин резко встал, его драконья мантия смахнула пресс-папье со стола. "Горло судоходства стало шпионским пунктом иностранцев, а жизненно важная артерия соляной политики стала каналом предательства, как не казнить этих главных преступников, чтобы успокоить мир?"
Великий канцлер Восточного павильона Дай Цюйхэн сделал полшага на коленях, рубиновый верх его чиновничьей шапки дрожал: "Ваше Величество мудры. Однако многие замешанные чиновники являются потомками старых заслуженных родов, поспешная казнь может вызвать беспорядки…"
"Беспорядки?" Император Цзяцин усмехнулся, схватил пергаментную карту со стола и швырнул ее перед всеми. Артиллерийские батареи и соляные поля вдоль реки Янцзы были густо отмечены киноварью. "Посмотрите на эту карту! Военные корабли англичан уже у устья Усуна, а наши чиновники обменивают соляные сертификаты на иностранные ружья! Оставлять гнойник – вот настоящий беспорядок!"
В комнате стояла гробовая тишина. Снежинки проникали сквозь щели в окнах, падая на седеющие виски военного министра Инь Пу, и мгновенно превращались в капли воды. Он украдкой взглянул на Цао Чжэньюна, увидев, что этот старый чиновник трех династий опустил веки, перебирая четки на груди и молча. Эти коралловые четки были даром, преподнесенным соляными торговцами Цзянсу в прошлом году.
"Ваше Величество," вдруг заговорил министр финансов Ван Дин, его старый голос эхом разнесся по залу. "Я считаю, что можно сначала казнить главных преступников, чтобы установить авторитет, а остальных соучастников сослать в Или, что и покажет закон, и оставит место для маневра." Он сделал паузу, обведя взглядом нескольких встревоженных министров. "К тому же, это дело затрагивает очень многих, если всех казнить по закону, это может подорвать основы двора."
Император Цзяцин ходил взад и вперед, его сапоги издавали глухой звук по синему кирпичу. Он вспомнил о шифрованной бухгалтерской книге, упомянутой в секретном докладе Тоцзиня, эти еще не расшифрованные улики, как ядовитые змеи, обвились вокруг его сердца. Если действительно есть столичные чиновники, сговорившиеся с иностранцами… Он не смел думать дальше.
"Передать указ!" Император вдруг остановился. "Чэнь Дэчана, Лян Вэньюаня и других семи главных преступников немедленно казнить, остальных замешанных чиновников уволить и конфисковать имущество, отправить на службу в северо-западные войска." Он повернулся к секретарю Военного совета. "Приказать Тоцзиню и Ли Гую продолжить расследование шифрованной бухгалтерской книги, обязательно выявить тех, кто стоит за этим."
