– Вы слушайте его больше, он фантазер еще тот! Александр Дюма отдыхает, – улыбнулась Аглая Витальевна. Она, как обычно, сидела на краю стула, прижав локотки к туловищу. Но над тарелкой не кокетничала, ела с аппетитом, запивая шампанским.
– Голубушка, я понимаю вас… Вы просто завидуете мне. Я, в отличие от вас, знаю свое генеалогическое древо, – добродушно улыбнулся Артур Борисович. Становилось заметным то обстоятельство, которое объясняло все в их отношениях— лилипут ее боготворил, а она, используя его привязанность (нет, скорее патологическую зависимость), не ограничивала себя в поведении с ним. «Да, лилипут лукавил, когда говорил, что она навещала его всего два раза. Они близки и зависимы друг от друга», – злился я, разглядывая обоих. Мне были обещаны неожиданности, и я готовился к встрече с ними. Шутки мои не клеились. Мое напряжение опять не осталось незамеченным.
– Вы совсем не пьете шампанского или предпочитаете более крепкие напитки? – спросила она, допивая второй бокал.
– А вы, Юрий Валентинович, с такой же иронией относитесь к воспоминаниям о жизни своих предков? – спросил лилипут, допивая третий.
– Я мало что знаю о жизни предков. Жили как все, работали, растили детей. А пью я все, что горит. Мне непривычно пить спиртное в компании, в которой не говорят тостов…
– Юрий Валентинович, – не дала закончить мне мысль Аглая Витальевна, – сколько вам лет?
– Тридцать девять, а вам?
– А мне сорок один.… Но речь не обо мне.… Неужели вы, в свои тридцать девять лет не осознали ненужности и бестолковости красивых фраз.… Сколько раз вы поднимали бокал за здоровье детей…
– У меня нет детей…
– Простите, я образно выражаюсь, за детей вообще, а они болеют и умирают, например, от голода, в Африке. Сколько раз вы выпивали за любовь, а самый близкий, любимый человек бросал вас…
– Нет, с этим у меня все в порядке. Я в браке вот уже восемнадцатый год…
– Не перебивайте ее, она этого совсем не любит, – прошептал Артур Борисович, он стоял за моей спиной на стуле. Похлопав меня между лопатками, он, как шаловливый агнец, спрыгнул со стула и сел на свое место.
– … Сколько раз вы провозглашали тост за Родину, а ей на вас наплевать. Она вспоминает о вас, только тогда, когда испытывает недостаток в пушечном мясе.… Поэтому я не люблю тостов – этих пустых или надуманных афоризмов, коротких словосочетаний, этих бесконечных предлогов, чтобы выпить! Пейте без тостов, шампанское не потеряет свой вкус от вашего молчания. Пейте уже… – и она протянула свой фужер к бутылке, которую держал в руках Артур Борисович, он все с тем же восхищением смотрел на нее.
– И все-таки, может, я и нарушу традиции вашего стола, но я хочу выпить за встречу, за вашу неординарность и ваше гостеприимство! – я выпил до дна.
– Налейте вы ему водки уже, – сказала Аглая Витальевна. – А мне еще шампанского… и желательно через край…
Артур Борисович, достал из буфета бутыль с мутной жидкостью и налил в мой фужер, в котором осталось несколько капель шампанского. Налил через край. Аглая Витальевна, предложила выпить с ней на брудершафт, а потом долго и нежно целовала мои губы. Артур Борисович дернул золотой шнурок на стене и открылся второй занавес, за которым стояла кровать в рюшах. Мне опять бросилась синхронность их действий, но я не мог сопротивляться возникшему влечению. Я поплыл по руслу знакомой мне реки, растворяясь в тумане, как ежик…
