Когда дети послушно гуськом покинули комнату, дама недовольно произнесла:
– Не дети, а чистое наказание.
– Может, разбудите? – неуверенно попросил Потапов.
Дама вздохнула, еще раз заглянула в конверт с деньгами, сунула его под кофту и вышла из кухни.
Следователь встал, прошелся из угла в угол комнаты, и в этот момент сюда снова вошла девочка.
– Меня зовут Дарья, – представилась. – А вас?
– Георгий Петрович.
– Вы, Георгий Петрович, папеньке денег не давайте, ежели принесли. Он всегда был выпивающим, а последнее время и вовсе стал больным.
Заслышав шаги, девочка мигом направилась к двери, едва не сбив заглядывающих сюда братьев.
На кухню вошла сначала хозяйка, затем нехотя, с хмурым видом там появился и сам Гришин.
Выглядел он крайне плохо – похудевший, сутулый, регулярно откашливающийся.
Остановился на пороге, с явным неудовольствием посмотрел на гостя, махнул жене:
– Ступай к себе.
– Господин ненадолго, – возразила та. – Ему на службу надобно.
– Я не тороплюсь. – Потапов подошел к бывшему следователю, протянул руку: – Здравствуй, Егор Никитич.
Гришин с некоторым замедлением протянул все-таки ладонь в ответ.
– Слушаю, Георгий Петрович. С чем явился?
– Просто повидаться, – пожал тот плечами. – Вон сколько лет не виделись.
– Вранье. Из департамента полиции люди просто так не приходят. Непременно с пакостью. Или чего-то приперло. Зачем понадобился?
– Есть разговор, Егор Никитич.
– Ты видишь, в каком я состоянии?
– Вижу.
– И какой разговор может быть?
– Значит, в другой раз.
Потапов хотел было выйти, но Гришин придержал его:
– Погоди. – Внимательно посмотрел ему в лицо. – При деньгах?
– Есть маленько.
– Пойдем в кабак, там расскажешь.
– Так ведь выпьешь, и никакой разговор не получится.
– Получится!.. У меня мозги светлеют, когда опохмелюсь. – Гришина слегка повело, он схватился за стол, крикнул: – Дашка, собирайся, пойдешь с нами!
Кабак был полуподвальный, затхлый, с несколькими шумными клиентами, судя по всему завсегдатаями. Те уже были в подпитии, и не исключалась традиционная свара.
Гришин с видом завсегдатая выбрал удобный по расположению стол, рухнул на табуретку, кивнул дочке на соседний:
– Сиди там и не мешай.
Даша послушно уселась, принялась отрешенно водить глазами по засаленным деревянным стенам кабака.
Егор Никитич жестом позвал полового, тот подрулил к столу, вежливо изогнулся:
– Слушаюсь.
– Бутылку хреновухи, студень с горчичкой и хлебушка, – распорядился Егор Никитич половому, кивнул на дочку: – А мамзельке стакан узвору. Можно с пирожным.
– Будет сделано, господин.
Половой удалился. Гришин тяжело и надсадно закашлялся вновь, объяснил:
– Как застудился в зиму, с тех пор и мучает мокрота. – Закурил, с прищуром через табачный дым посмотрел на визитера. – Излагай, Георгий Петрович.
Потапов чуть поелозил на стуле, в упор посмотрел на бывшего следователя.
– Начальство, Егор Никитич, проявило к тебе неожиданный интерес. Едва ли не в спешном порядке.
– И кто ж начальство в жареное место клюнул?
– Нашелся один петушок.
– Неужто так серьезно клюнул?
– Суди сам, ежели на тебя, опального, розыск организовали. В департаменте ведь после самострела на тебе сразу крест поставили. А тут, гляди, понадобился.
– Все это не столько забавно, сколько глупо, – усмехнулся Гришин, взял принесенный половым графин, разлил по рюмкам. – Давай, Георгий Петрович, за встречу. Непонятную, хотя и с элементами интриги.
