Читать онлайн Николай Орловский - Страницы истории сельскохозяйственной науки ХХ века. Воспоминания учёного

Новая книга о замечательном ученом Николае Васильевиче Орловском подготовлена к изданию его сыном Сергеем Николаевичем. Она является как бы логическим продолжением изданной к столетию Н. В. Орловского книги его воспоминаний «Страницы истории сельскохозяйственной науки XX века», которую по праву называют увлекательным описанием трудной и удивительной жизни ученого, испытавшего все особенности и противоречия прошлого века.

Соратники, друзья, ученики, коллеги и просто знакомые ему люди с любовью называли Николая Васильевича «дедом». По широте научных интересов, сложности, необычности, красоте жизненного пути, мужеству и духовной силе он является «корифеем» почвенно-агрохимической науки не только Сибири, но и всей России. Н. В. Орловский – лауреат Золотой медали им. В. В. Докучаева. Он был всесторонне развитым человеком, представителем той интеллигенции, которая всегда беззаветно служила Отечеству. У Николая Васильевича во все времена было много учеников и почитателей его научного таланта, образованности, музыкальности, неизбывной энергии, организаторского таланта, требовательности и в то же время внимательного отношения к людям, полемического склада характера, веселого юмора.

Николай Васильевич развивал и сделал весомый вклад в аграрную науку, мелиоративное почвоведение, генетическое почвоведение, в вопросы классификации и картографии почв. Он основал замечательную школу лесных почвоведов, один из первых в Сибири начал развивать микробиологическое направление в почвенно-агрохимической науке, развивал идею о моделировании почвенных процессов в контролируемых условиях, был организатором и участником множества научных конференций, совещаний, симпозиумов, съездов.

Предлагаемая книга С. Н. Орловского подготовлена на основе большого объема нового, ранее не известного материала о жизни семьи, близких людей, коллег ученого, его творческом пути. Она, несомненно, будет интересна и полезна не только тем, кто знал и помнит Н. В. Орловского, но и всем читателям.

Автор этой книги – Николай Васильевич Орловский – один из наиболее крупных и известных почвоведов Сибири, удостоенный за активную и плодотворную деятельность в области почвоведения Золотой медали им. В. В. Докучаева. Он прожил трудную и удивительную жизнь, которую правдиво и увлекательно описал в своих воспоминаниях. Их написанию он посвятил многие годы. "Я взялся за трудное для себя дело писательства, – писал он, – не ради известности и славы, а ради выполнения долга перед своим поколением. Оно прошло по таким трудным путям, которые не имеют, пожалуй, аналогии в далеком прошлом русской интеллигенции".

В начале семидесятых годов, после окончания первой части воспоминаний, Н. В. Орловский получил их положительную оценку у Константина Симонова, что придало ему новые силы и способствовало продолжению работы над весьма обширной рукописью."…Я немножко испугался общего предполагаемого объема, – писал К. Симонов Н. В. Орловскому 19 января 1972 г. – Но, когда стал читать, понял, что именно в обстоятельности, если можно так выразиться, – детальности воспоминаний – очень большая их привлекательность. Именно благодаря этому и рисуется картина жизни в тех подробностях, которых мы не знаем. А если бы было без этих подробностей, то одно общее представление о той эпохе было бы не так нужно и не так интересно".

При жизни Н. В. Орловский нередко читал свои воспоминания в кругу сотрудников ряда научных и учебных учреждений почвенного и сельскохозяйственного профиля страны, направлял их для прочтения многим ученым. И всюду они получали высокую оценку и вызывали живой неподдельный интерес слушателей и читателей.

Известный почвовед профессор Ю. А. Ливеровский особо отмечал правдивость, точность деталей и умение Н. В. Орловского выделить в своих воспоминаниях главное. Ученый-обществовед академик А. Милейковский считал эти уникальные воспоминания достоянием нашей культуры, которое обогатит духовно каждого, кто их прочтет. "Они должны увидеть свет именно в таком виде, как их написал автор, исповедально и дидактически осмысливший свою жизнь ровесника, летописцем которого он стал", – писал А. Милейковский 17 апреля 1982 г.

Это пожелание было полностью учтено нами при подготовке рукописи воспоминаний Н. В. Орловского к печати, публикация которой осуществляется к 100-летию со дня рождения, в знак глубокого уважения к светлой памяти этого мужественного, честного и принципиального ученого, внесшего большой вклад в развитие почвенной науки, сельского и лесного хозяйства страны.

Настоящие воспоминания Н. В. Орловского, воссоздающие атмосферу Тимирязевской (Петровской) сельскохозяйственной академии 20-х годов, острую и беспощадную борьбу мнений в биологической науке в 30–40-х, освоение целинных земель в 50-х, описывающие жизненный и творческий путь многих известных ученых-аграрников XX века, без сомнения, будут интересны и полезны и читателям, уже оставившим свой след в науке, и тем, кто только вступает на ее тропу. В книге они найдут и еще не освещенные моменты истории нашей страны и сельскохозяйственной науки.

Седины ваше зеркало покажет,

Часы – потерю золотых минут.

На белую страницу строчка ляжет,

И вашу мысль увидят и прочтут.

По черточкам морщин в стекле правдивом

Мы все ведем своим утратам счет.

И в шорохе часов неторопливом

Украдкой время к вечности течет.

Запечатлейте беглыми словами

Все, что не в силах память удержать.

Своих друзей, давно забытых вами,

Когда-нибудь вы встретите опять.

Как часто эти найденные строки

Для нас таят бесценные уроки.

В. Шекспир

Почти 70 лет тому назад один из учеников Самарской духовной семинарии купил толстую тетрадь в картонном переплете и на первой странице написал крупными буквами: «Дневник Николая Орловского, воспитанника 2-б класса Самарской духовной семинарии. 1915 г.».

И далее – эпиграф: «Познай самого себя. Солон». Этим изречением Солона часто пользовался Сократ, великий мудрец древней Эллады.

Мне тогда исполнилось 16 лет и я не знал, что мне судьба отвалит огромный кус жизни, заставит пережить первую мировую бойню, революцию, Великий Октябрь и Гражданскую войну, Великую Отечественную войну, гибель миллионов лучших сынов России, участвовать в виде «винтика» в строительстве советских пятилеток, испытать на собственном опыте некоторые трудности длительного периода так называемого «культа личности» и… через семь долгих, густо насыщенных событиями десятилетий, снова вернуться к Сократу, незаслуженно забытому сейчас в повседневной шумихе жизни нашей эпохи. На старости лет, воспитанный на его «дрожжах», я снова повторяю сократовскую формулу «Познай самого себя» с тем, чтобы через этот кристалл пересмотреть весь свой жизненный опыт, всю цепь исторических событий, по волнам которых носилось мое суденышко, то подвергаясь крепким штормам, то попадая в полосу штилей. Но как выполнить эту сложную задачу, поставленную Сократом, я нашел добрые советы в мудро составленной книге Мариэтты Шагинян «Человек и время» (1960, с. 488). В ней она делится своим долговременным богатым опытов: «Познавая себя как одну из миллионов жизней, частицу человечества, я через свое «Я» хочу лучше познать, сблизиться, сжиться с «Ты», с другими частицами огромной неизмеримой, не видимой для нас мозаики всего человеческого существования. Ведь при всей их разнице «Я» и «Ты» очень близки, очень похожи, рождаются, плодоносят, умирают, как колосья в поле, – и нет больше счастья и глубже науки, чем через свое «Я» познать чужое «Ты».

Такой общефилософский подход к исполнению сократовской формулы я и положил в основу создания моего мемуарного произведения, придав ему исповедально-дидактический характер.

С учением Сократа я познакомился впервые не на уроках философии, которой мы занимались лишь в третьем классе духовной семинарии, в сумбурном изложении нашего присяжного философа по кличке «Дыра», а дома в летние каникулы того же 1915 г. Библиотеки сельской интеллигенции пополнялись в те далекие годы выпиской дешевых приложений в журналу «Нива». Издательство Маркса делало свое великое просветительское дело и систематически поставляло всех русских классиков в деревенские медвежьи углы огромной империи. В дешевизне и массовости изданий классиков с ним соревновалось лишь издательство «Всемирная панорама». Среди выстроившихся в длинный ряд томов сочинений графа Льва Толстого я выхватил потрепанные, в бумажной обложке томики «Круга чтения», изданные для народа в кооперативном издательстве «Посредник». Для чтения на каждый день в них приводились мысли мудрецов, пророков, писателей, а между ними – на каждую неделю – небольшие рассказы нравоучительного характера из произведений Чехова, Лескова, Л. Толстого. И вот среди этих недельных чтений я набрел на «Диалоги» Платона, где рассказывается о суде над Сократом и о его смерти.

Образ Сократа захватил мое воображение с необычной силой. Я читал его речи на суде со слезами на глазах и спазмом в горле, ходил несколько дней, как оглушенный, вдумываясь в суть его поведения на суде и перед казнью. Я многократно вчитывался в его слова: «Из-за малого срока, который мне осталось жить, афиняне, теперь пойдет о вас дурная слава, и люди, склонные поносить наш город, будут винить вас в том, что вы лишили жизни Сократа, человека мудрого, – ведь те, кто склонны вас упрекать, будут утверждать, что я мудрец, хотя это и не так. Вот если бы вы немного подождали, тогда бы это случилось само собою: вы видите мой возраст, я уже глубокий старец, и моя смерть близка». «Избегнуть смерти не трудно, афиняне, а вот что гораздо труднее – избегнуть нравственной порчи: она настигает стремительней смерти…» «… Теперь, совершив это, вы думали избавиться от необходимости давать отчет о своей жизни, а случится с вами, говорю я, обратное: больше появится у вас обличителей – я до сих пор их сдерживал. Они будут тем тягостнее, чем они моложе, и вы будете еще более негодовать. В самом деле, если вы думаете, что, умерщвляя людей, вы заставите их не порицать вас за то, что вы живете неправильно, – то вы заблуждаетесь. Такой способ самозащиты и не вполне надежен, и нехорош, а вот вам способ и самый хороший, и самый легкий: не затыкать рта другим, самим стараться быть как можно лучше». И далее его знаменитая, последняя перед уходом из суда, фраза: «Но уже пора идти отсюда, мне – чтобы умереть, вам, чтобы жить, а кто из нас идет на лучшее, это никому неведомо, кроме бога[1]».

Эти слова запали в мою душу навсегда. Буйный вихрь эпохи, жизненный круговорот, казалось, должен был железной метлой изгнать образ этого мудреца из самых тайных уголков моей души. А он, этот образ, все же где-то теплился, тлел и в самые тяжелые поворотные моменты моей жизни вспыхивал с новой силой, придавая мне мужество в тех положениях, которые казались на первых порах совершенно безвыходными.