– Великий Тиарки–Та, у меня есть к тебе дело, и мне нужно с тобой поговорить, – Саймон внимательно следил за туземцем, и все время держал руку на бластере.
– Ну, что же, можно и поговорить, – согласился вождь, после нескольких минут раздумий. Потом он почесал свой длинный нос и поднялся с импровизированного трона. – Пойдем в мой чинач, пришелец, и там ты расскажешь мне о своем деле, – после этих слов, Тиарки–Та важно повернулся и, опираясь рукой на дубинку, направился к палатке покрытой вонючими шкурами.
Саймон, а за ним остальные последовали за вождем. Когда они проходили мимо туземцев, то те покрепче сжимали в руках свои дубинки, и с нескрываемой злобой смотрели на людей.
– Босс, – тихо позвал Хью.
– Чего тебе?
– Пожалуй, эти недоумки не прочь и наши уши использовать в качестве украшений.
– Заткнись, – зашипел на него Саймон. – Если услышит Тиарки, нам несдобровать.
Джессика, которую все это время не покидало напряжение и чувство опасности, невольно улыбнулась и немного расслабилась. Сам того не желая, Хью ее развеселил.
Чинач вождя, куда их привели, был просторным и разделялся на две части перегородкой из шкур. В первой половине, предназначенной для посетителей, находился большой стол на коротких ножках, и две лавки, покрытые шкурами. На полу возле стола сидела грязная, нечесаная женщина. Она что–то напевала себе под нос и толстой иглой зашивала в шкуре дыру.
Тиарки–Та грозно сказал ей несколько слов и отбросил пинком в сторону. Женщина, не издав ни звука, собрала разбросанные шкуры и забилась с ними в полутемный угол чинача. Великий вождь тем временем важно подошел к двум раздетым девушкам, которые были привязаны веревками к опорному столбу у задней стены чинача.
Несколько секунд он молча разглядывал их и только причмокивал языком. Потом схватил плеть и несколько раз ударил каждую из привязанных девушек. Одна из них попыталась увернуться от его ударов. Такое поведение очень рассердило вождя.
Тиарки–Та выкрикнул какое–то местное ругательство и принялся хлестать обнаженную девушку до тех пор, пока она бесчувственная свалилась на пол. После этой процедуры Тиарки–Та повесил плеть на вбитый в столб гвоздь и, не обращая на девушек больше внимания, направился к столу.
Джессика, когда проходила мимо девушек, содрогнулась от ужаса и жалости. Все тело у них было покрыто багровыми полосами от ударов плетью. К тому же они были голодны: хотели, есть и пить.
Тем временем Тиарки–Та не спеша сел за стол и положил перед собой утыканную шипами дубинку. Саймон, который слыл среди дикарей вождем своего племени, которое находилось где–то очень далеко, занял место рядом с ним. Джефри сел возле него, потом Джессика и наконец, Хью в обязанности которого входило прикрывать ее в случае нападения туземцев. После первой кружки местного напитка, вождь пришел в хорошее расположение духа и, поглаживая свою черную бороду, обратился к Саймону:
– Прежде чем мы поговорим о твоем деле, мы выпьем еще по полной кружке ахи, – предложил он.
– Можно и выпить, Великий Тиарки–Та, – бодро ответил Саймон и, скривившись, посмотрел на темную, бурую жидкость, которую ему налил вождь в грубо сделанную глиняную кружку.
– Босс, – тихо позвал Джефри.
– Слушаю, – Саймон слегка наклонился к нему.
– У меня нет желания пить это вонючее пойло.
– Замолчи и пей, если не хочешь, чтобы твои уши прибавились к ожерелью вождя.
