Замок Армцвальд, который обнаружил Родий, был сооружён наспех, тевтонцы явно торопились, но сразу было видно, что строили его не для хозяйственной деятельности. Из подлеска, где остановился Родий, видна была только башня и часть крыши дома с квадратной трубой. Из неё валил дым, видно что-то там варили. Башня из камня пятнадцати саженей (32 м.) в высоту, невысокая, но внушительная. Обычных стен, окружающих замок, тевтонцы возвести ещё не успели, но трёхсаженный забор-периметр (6,5 м.) из вертикально вкопанных брёвен охватывал большую территорию. Рва с водой из рядом протекавшей реки, что должен окружать всю эту городьбу, видимо, тоже выкопать не успели, хотя кое-какие земляные работы были всё-таки начаты.
Родий медленно, стараясь быть незамеченным, сделал полукруг по подлеску. Деревянные башенки для лучников возвышались над забором, их Родий насчитал с десяток, кроме тех, что располагались по бокам мощных, окованных железными полосами, двустворчатых ворот. Новгородский воевода понял, что такой периметр требовал не менее тысячи защитников, а то и более. Значит, подумал Родий, внутри должна быть казарма, амбары с продовольствием и фуражом, конюшня и другие службы, а, кроме того, должны быть подземелье и переходы. Лес вокруг замка был вырублен на расстояние до пятидесяти сажен (120 м.). Окружающее замок поле с густо торчащими пнями, заросшими травой, являлось естественным препятствием для нападающих, а, с наверняка разбросанными вокруг триболами, то и вовсе непроходимым.
– Ты чего тут высматриваешь, рыцарь? – раздался по-немецки неожиданный голос. Из ближних кустов вышли два пехотинца с копьями наперевес.
Родий, не растерявшись, ответил:
– Да вот еду в Псков по поручению короля Миндовга!
Кнехты недоверчиво покосились на белый плащ с красными крестами на спине и груди Родия. Один из них уже более дружелюбно заметил:
– Почему-то язык у тебя не похож на наш. Ты откуда родом?
– Из Бергена! – был короткий ответ.
– А-а-а, тогда понятно! Почему тут торчишь? Заходил бы!
– Да вот размышляю, друзья мои: то ли дальше ехать, то ли в гости к барону Ульриху напроситься. Дело у меня, ребята, срочное, королевское. Спешить надо, да конь вот голодный, покормить бы надо.
Кнехты, при упоминании имени хозяина замка, совсем успокоились, добродушно сказав:
– Ну, думай, да решай, а мы пошли с обходом. Пока, рыцарь!
*****
В большом мрачном зале первого этажа баронского дома, за грубым столом из пяти массивных широких плах, сидели два, немолодых уже, человека. Один, тощий и высокий с острым костистым лицом, барон Ульрих фон Штодэ принимал гостя, монаха, брата Лиона, представителя папы Иннокентия IV, такого же тощего, как и он сам, только ростом тот был меньше, да одет в чёрную сутану с тонзурой на голове.
Сидениями им служили обычные берёзовые чурбаки, накрытые медвежьими шкурами. Четыре узких окна пропускали в зал мало света, а потому по бокам входа в мрачное помещение горели два факела, дым от которых плавно уходил в окна без стёкол. На голых стенах из дикого пластинчатого камня, кроме различного оружия на двух потёртых временем персидских коврах, ничего лишнего не было.
На стене, за спинами хозяина и его гостя, висело большое распятье. Суровую обстановку зала не оживлял ковер или хотя бы вязаная рогожка на земляном, плотно утоптанном полу, что прямо указывало на отсутствие женщин в замке. Цитадель явно была наводнена только вооружёнными мужчинами. Да оно и понятно: какие тут могут быть женщины, коли, военные действия в этих местах, велись уже полсотни лет, то, затухая, то, разгораясь вновь, словно та печь у захудалого истопника, которому то дров не хватает, то расторопности, а то, может, и ума.
