На столе между ними стояли две чашки с остывающим кофе, тонкие завитки пара всё ещё вились над коричневой поверхностью напитка. Нетронутый кусочек яблочного пирога разметал сдобные крошки по салфетке и бумагам под ней.
Лиза, облокотившись на край стола и положив подбородок на сжатый кулак, смотрела в пыльное окно, за которым мир окрашивался в аметистовые тени приближающейся ночи.
– Как думаешь, Джек… удастся ли нам найти хоть что-то определённое там, по ту сторону? – спросила она не рассчитывая на что-то конкретное, просто мысли в слух.
Джек поднял голову от схем и посмотрел на неё – долго, внимательно. Он видел, как в её взгляде пульсирует внутренняя борьба между страхом и верой. И вместо дежурных уверений просто молча улыбнулся, немного криво, но искренне.
– Я не знаю, что мы найдём, – с расстановкой произнёс он. – Всё, что мы узнали до сих пор, говорит о том, что тут нет простых ответов. Но если мы будем вместе – если будем доверять друг другу, – мы справимся.
Тут где-то в вечернем воздухе снаружи прозвенел велосипедный звонок. И этот звук на миг вернул их к миру, который ещё жил обычной жизнью.
Лиза перевела на него взгляд и кивнула; лёгкая улыбка тронула уголки её губ. В её глазах впервые за долгое время вспыхнула тихая, тёплая искра, похожая на свет далёкой звезды в холодной ночи.
– Спасибо, – прошептала она. – Знаешь… странное чувство… будто нас уже ждут.
Город за окном сонно ворочался и вздыхал порывами ветра, несущего по улицам первые листья ранней осени. В мягком же свете пропахшего табаком и кофе, наполненного людьми зала их союз с каждым днём становился крепче, превращаясь в крепкую дружбу.
А Дверь в центре площади будто ждала.
И знала: скоро.
***
В последние дни перед походом Лиза решила встретиться с Анной наедине. Они выбрали для этого сад за домом Анны – уголок мира, затерянный среди старых фруктовых деревьев, где время будто вязло в тёплом воздухе, становясь тягучим, как мёд.
Старые яблони, с искривлёнными ветвями, отбрасывали кружевную тень на скрипучую деревянную скамью, покрытую облупившейся зелёной краской, пахнущую дождём и летними полднями детства. Пахло свежей землёй, полынью и терпким ароматом перезревших яблок, которые, налито покачиваясь, едва держались на ветвях. Где-то неподалёку, в густой листве, отчаянно чирикал воробей, нарушая глубокую, задумчивую тишину.
Лиза сидела, скрестив ноги, с блокнотом в руках, но ничего не записывала – просто смотрела на Анну, ощущая в этой девушке нечто, что не давало покоя. Интуиция подсказывала: за её скромностью и тихим голосом скрывается куда больше, чем видно с первого взгляда.
– Скажи, Анна, – её голос почти растворился среди шелеста листвы, – что движет тобой в этой экспедиции? Почему ты решилась? Что заставляет тебя идти навстречу неизвестности?
Анна на мгновение задумалась, опустив взгляд на свои руки, сложенные на коленях, и только потом подняла глаза, в которых плескалась охряная глубина.
– Я всю жизнь искала чего-то большего, – сказала она, облокотившись о спинку скамьи. – чего-то… за гранью объяснимого, – она вздохнула, глядя, как сквозь ветви пробивается солнечный луч. – Я… всегда верила, что знание живёт не только в лабораториях и архивах. Иногда оно прячется в легендах, в тенях прошлого. И если мы не попробуем его найти – оно уйдёт навсегда. Временами мне кажется, что я родилась с ощущением, что за привычной реальностью есть и другая, настоящая. И что я, как будто, её помню. Не разумом, а, наверное, душой.
