– Пятая жертва, – прошептал Андрей, выключая телевизор. – Он завершил ритуал сам, собственной смертью.
– Значит, всё кончено? – с надеждой спросила Ольга. – Кошмар закончился?
– Я не знаю, – честно ответил Андрей. – Я больше ни в чём не уверен.
Через три дня полиция закрыла дело об убийствах в усадьбе Бычкова. Официальная версия гласила, что Виктор Резников, страдавший от психического расстройства и одержимый историей своих предков, организовал серию ритуальных убийств, используя Ольгу как орудие преступления. Он вводил ей сильнодействующие препараты и под гипнозом заставлял совершать преступления, о которых она потом не помнила. А когда понял, что его вот-вот раскроют, покончил с собой, став последней жертвой в своём извращённом ритуале.
Для всех, кроме Андрея, Марии и Ольги, это было логичным завершением жуткой истории. Но они знали, что правда была сложнее и страшнее. И что некоторые тайны лучше оставить нераскрытыми.
Андрей остался в усадьбе ещё на неделю, помогая Ольге привести дом в порядок и найти новых работников для продолжения реставрации. Они заложили кирпичами вход в тайное подземелье, запечатали часовню в парке, убрали с чердака все странные артефакты и книги. Мария помогла связаться с музеем, чтобы вернуть украденные экспонаты.
Наступила осень. Дни становились короче, листья в парке усадьбы окрасились в золотые и багряные тона. Реставрация медленно, но верно продвигалась – новые рабочие, не знавшие о трагической истории этого места, трудились над восстановлением старинного дома.
В последний вечер перед отъездом Андрей стоял на террасе, глядя на закат, окрашивающий небо в тревожные красные тона. К нему подошла Ольга, кутаясь в тёплую шаль.
– О чём задумались? – спросила она, встав рядом с ним.
– О том, что иногда лучше не знать всей правды, – ответил Андрей. – О том, что граница между реальным и нереальным тоньше, чем мы думаем.
– Вы всё ещё не уверены, что все эти события имеют рациональное объяснение? – улыбнулась Ольга.
– Я видел то, что видел, – просто ответил он. – И это… изменило меня. Изменило моё восприятие мира.
Они помолчали, глядя на темнеющий парк, где между деревьями уже клубился туман.
– Вы будете навещать нас? – спросила Ольга.
– Обязательно, – кивнул Андрей. – Хочу увидеть, как преобразится усадьба, когда реставрация будет завершена.
– И убедиться, что ничего странного больше не происходит? – понимающе улыбнулась она.
– И это тоже, – признал он. – Хотя я надеюсь, что кошмар действительно закончился.
– Знаете, – задумчиво сказала Ольга, касаясь амулета, который всё ещё носила на шее, – иногда мне кажется, что я всё ещё чувствую её – Елизавету. Не так, как раньше, не как чужое присутствие в моём сознании. Скорее… как воспоминания, которые не мои, но почему-то знакомые. Лица людей, которых я никогда не встречала. Места, где никогда не была. Чувства, которые не испытывала.
Андрей внимательно посмотрел на неё:
– И что вы чувствуете по этому поводу?
– Странно, но я не боюсь этого, – ответила она после паузы. – Если часть Елизаветы действительно осталась со мной, возможно, это не так уж плохо. Она была сильной женщиной, пусть и сломленной трагедией. Может быть, теперь она наконец обретёт покой.
– Я надеюсь на это, – кивнул Андрей. – И надеюсь, что усадьба Бычкова станет тем, чем должна была быть всегда – домом, а не местом боли и страха.
– Я сделаю всё для этого, – твёрдо сказала Ольга.
