Она подняла подушку и поднесла ее к носу, вдыхая особенный аромат хвойного леса, оставленный незнакомцем. Даже глаза невольно прикрылись, и там, за закрытыми веками, промелькнули бесстыдные воспоминания этой ночи, и ласк, подаренных ее телу.
Вот ведь глупости...
– Даже думать не смей! – в сердцах приказала себе, отбросив подушку и принявшись одеваться.
Следовало давно вернуться домой, а она, разомлевшая идиотка, уснула под боком у... монстра? Она уже не была уверена в этом и мучительно сожалела, что не позволила незнакомцу назвать свое имя. Теперь отчего-то показалось вдруг важным, хоть что-то оставить на память о нем...
Хоть имя.
Дениз понимала, что в ней говорила банальная сентиментальность, она всегда была ей подвержена, а с возрастом даже больше, чем прежде, но ничего не могла с этим поделать.
И вдруг увидала клочок газетной бумаги на кособоком туалетном столе.
И с жадностью проглотила всего одну строчку: «Я не плачу за взаимность деньгами. А.Г.»
И все, больше ни слова.
А.Г.
Итак, он... Артур? Адриан? Альберт?
Дениз попыталась примерить к нему каждое имя, но все казались неподходящими. В конце концов, она разозлилась и на себя, и на этого А., изъяснявшегося загадками, и, сунув его записку в карман, стремительно вышла из дома, влившись в поток направлявшихся на работу людей.
«Я не плачу за взаимность деньгами» крутилось без остановки в ее голове.
А как бы ей не хотелось этого признавать, взаимность была абсолютной... В этом А. не ошибся. Дениз еще никогда не вела себя так, как вчера...
Вроде бы просто ловила на живца монстра, а в итоге... поймали ее!
Это все потому, что она слишком долго одна. В том обществе, где она обитает, завести отношения было бы невозможно, а из низов никто не привлек ее взгляда.
До прошлого вечера.
Если, конечно, ее А. из низов...
И от мысли этой тревожной сделалось страшно: не хватало еще встретиться с ним однажды в чьей-то гостиной. Но Дениз успокоила себя тем, что в свете все знают друг друга, и вряд ли такой живописный образчик, как А., остался бы обойденным вниманием...
– Убили... убили... еще одна жертва... – пронеслась мимо стайка мальчишек.
Щуплые как воробьи, эти первыми вороньем слетались на происшествия в Уайтчепеле и других столь же неблагоприятных районах города.
Дениз насторожилась. Еще одна жертва?
– Эй, – ухватила она за рукав самого нерасторопного, – что случилось? Кого-то убили?
– Еще одну шлюху, мисс, – отозвался малец, сверкнув щербатой улыбкой. – Говорят, все стены в кровище до самого потолка!
Пальцы Дениз невольно разжались, выпустив грязный рукав, и мальчишка стремглав понесся по улице, только пятки сверкали. Она даже спросить его не успела, где именно это случилось, только, опомнившись, подхватила длинную юбку и понеслась за ним следом, боясь упустить.
Мальчишка вскоре скрылся из вида, но полицейский кэб у дороги и перешептывающаяся толпа у одного из доходных домов безошибочно указала ей направление.
Дениз прислушалась к голосам:
– Бедняжка, такая молоденькая! – вздыхала какая-то женщина. – И хорошенькая.
– Ирландка она. Этих в Лондоне больше, чем во всей их Ирландии! – уже не так добро сказала вторая. – На спичечной фабрике в Белвью, где работает мой сынок, от этих рыжих мерзавцев продыху нет!
– Так что же, их теперь резать? – вскинулась третья. – Оно ведь со всякой может случиться. Видели, как оно там? – Кивком головы говорившая указала она дом, и женщины отрицательно загудели: мол, к дому их не пустили ненавистные «бобби». – А я видела, – продолжала та же ораторша. – Как на бойне там! Вот оно как. Никому такого не пожелаю.
