Дениз насмешливо улыбнулась, по-своему тронутая заботой молодого инспектора. С трудом удержала порыв потрепать его по щеке, как ребенка...
– Я могу за себя постоять, – заверила совершенно спокойно. – А вот прочие женщины Уайтчепела вряд ли на это способны. – И спросила: – Это был он? – указав глазами на дом.
Мелвилл кивнул.
– В этот раз все намного ужасней, чем прежде.
– Знаете, кто она?
– Мэри Джанет Келли, молодая ирландка.
– Мэри Келли? – Имя отозвалось узнаванием, и Дениз напрягла память, пытаясь понять, отчего это так. И вдруг вспомнила! – Я вчера познакомилась с ней в «Британии». Боже мой!
Мелвилл тут же весь подобрался, ни дать ни взять охотничий пес, учуявший след.
– Видели, с кем она уходила? – выстрелил он торопливым вопросом.
Умей Дениз заливаться краской стыда, полыхала бы в этот момент маковым цветом от макушки до пят, а так лишь отвела взгляд.
– Извините, мой друг, этого я не заметила.
Макнейтен скрипнул зубами и сжал кулаки. Дениз и сама желала бы надавать себе оплеух: находиться в шаге от цели – и упустить ее, потому что ошиблась, отвлекшись не на того человека. А ведь убийца, возможно, был тогда в зале, сидел за одним из столов и подбирал себе жертву...
Как она не узнала его?
Как упустила?
Между тем, их беседа привлекла любопытные взгляды: не только зеваки, но и оба констебля то и дело косились на них.
– Поговорим позже, – сказал заметивший это Макнейтен. – Сестра ждала вас вчера.
– Вчера я была занята.
Инспектор кивнул.
– Приходите сегодня. Мари будет рада, и сможем спокойно все обсудить!
– Я приду.
Она уже развернулась, чтобы уйти, но Макнейтен добавил:
– Мадемуазель де Бланкар? – Она обернулась. – Берегите себя. Этот монстр не ведает жалости. То, что он сотворил с этой девушкой... в худшем сне не приснится!
От этих слов Дениз невольно похолодела.
– Я осознаю риски, инспектор Макнейтен.
– Боюсь, что не до конца, – парировал он, через взгляд донося всю серьезность сказанных слов.
4. Глава 4. О тайных посланиях и сватовстве
На пересечении Висент-стрит с Брахем-стрит Дениз кликнула кэб и, забившись в его темное, благоухающее отнюдь не розами, нутро, позволила себе скрипнуть зубами и впиться в обивку сиденья ногтями, выплескивая тем самым переполнявшие ее боль и разочарование.
Убийца был совсем рядом... буквально в паре шагов от нее, а Дениз упустила его, увлекшись мужчиной с белыми волосами...
Теперь, когда она знала об этом, безумное притяжение к незнакомцу, объяснимое, как ей виделось, его аурой зла и порока, казалось Дениз извращением, причем самым болезненным. Невозможно испытывать нечто столь сокрушительное к мужчине, которого видела в первый раз в жизни и который даже имени не назвал...
Не по своей, впрочем, вине, но сути то не меняло: она позволила себе слабость – и вот результат.
– Приехали, мисс, – сообщил кэбмен, пристукнув по крыше.
Дениз вышла и расплатилась и, все еще пребывая в плену собственных мыслей, направилась к дому за черной кованой оградой, но не к парадному входу, а по лестнице ко входу для слуг. Этот дом в Кенсингтоне был гордостью ее матери и головной болью отца: первая обожала его за аристократичность расположения (соседство с Кенсингтонским дворцом льстило ее самолюбию), второй, вздыхая, нес его траты с воистину спартанским смирением.
– Мисс де Бланкар, – испуганно пискнула поломойка, отперев на стук заднюю дверь.
Дениз жестом велела ей быть потише и, скользнув мимо, направилась по коридору к дверям на хозяйскую половину. Уже наверху, в дверях своей комнаты, радуясь было, что осталась никем незамеченной, услышала голос отца:
