– А перед боем вы поете?
– Да. Мы поем. Чтобы сердце не дрогнуло. Если погребальный огонь – тогда поем молча. Потому что мертвые слышат тишину лучше, чем слова.
– Почему вы так все помните? У вас ведь нет ни книг, ни летописей.
– У нас есть старики. Они – как книги. С ними нельзя спорить. Их надо слушать, пока они живы. Если умер старик, который знал твой род, – ты стал сиротой. Даже если у тебя есть мать и отец.
– А что помнишь ты, Ясфар?
Мальчик посмотрел прямо в глаза:
– Я помню, как отец держал меня на седле. Я помню, как Таргил учил звать коня по имени. Я помню, как мать сказала: «Если забудешь, кем ты был, – ты станешь тем, кем тебя назовет враг».
Закончив свой рассказ, Ясфар бросил внимательный взгляд на Вейра и вдруг спросил:
– А в том времени, о котором говорится в твоих стихах, – есть мы, аланы?
– В каком-то смысле да, – ответил Вейр. – Вас помнят. В хрониках, в надписях. Но вы – словно шепот среди грома.
Вейр на минуту замолчал, глядя на угасающий свет лампы. Потом, словно преодолев внутренний рубеж, заговорил:
– Я хочу рассказать тебе одну вещь, Ясфар. То, что мне самому трудно осознать… но ты должен это знать.
– Говори, – тихо ответил мальчик.
– Все, что ты мне сейчас рассказал – о языке, о памяти, о всадниках и вере, – все это не исчезло. Не пропало бесследно. Но вас ждет страшное испытание… через несколько веков.
Ясфар напрягся. Он не испугался – просто стал тише, как делают люди, когда слушают судьбу.
– Будет человек… его будут звать Тимур, или, как называли его ваши потомки, – Темир-Куады, Железный Хромец. Он придет с востока, как буря. Он разрушит ваше царство на северном склоне Больших Гор, которые греки называют Kaukasos.
– Горное царство… разрушено? – прошептал Ясфар.
– Почти. Городов не останется. Те, кто жил в степях, будут убиты или рассеяны. Одни уйдут далеко на запад, к землям франков, другие – в восточные пределы. Те, кто пересек Галлию – пройдут дальше на юг, в земли, которые римляне называют Hispania. Они объединятся с вандалами – племенем северным и грозным, вместе с ними пересекут Геркулесовы столбы и переправятся в Африку. Там, на руинах римского владычества, они создадут королевство вандалов и аланов (Rex Wandalorum et Alanorum), со столицей на земле древнего Карфагена. На знаменах королевства два зверя: белый волк на черном поле, и черный вепрь с оскаленными клыками на золотом поле. Один – напоминание о беспредельных просторах степей, другой – воплощение ярости лесного зверя. Это знамя – символ союза, пусть и временного, но грозного, несущего смерть и страх. Они будут царствовать среди оливковых рощ и песков, пока не придут другие – из Византии.
Некоторые из них окажутся даже в Китае. Они будут служить в армии великого императора Кублай-хана – того, кого вы назовете Хон-Боша, Повелитель Звезд. Аланская гвардия станет его гордостью. Но пройдут века, и их начнут называть иначе – асуты. Они растворятся среди других, и останется лишь память в названиях, в песнях, в лицах.
Ясфар смотрел на Вейра широко раскрытыми глазами. Он молча слушал, не перебивая профессора.
– Но будет еще одна часть – малая, – продолжал Вейр. – Они укроются в горах. В ущельях, на склонах, где пасутся серые бараны и прячется от ветра огонь. Там они выживут. Сохранят язык. Обычаи. Песни. Законы гостеприимства и старшинства. Это твои потомки, Ясфар. Их зовут осетины. Они помнят вас. Они называют себя Ирон. Это от вашего слова «Ариан
