– И где? – я оглянулся кругом. – Мы в лесу. Тут людей вообще где можно найти?
– Людей? – Лиск подпрыгнул так высоко, что на мгновение завис возле моего лица. В глазках-бусинках сверкнуло что-то недоброе. Людей, скорее всего эта «не белка» не любила.
– Успокойся! – поймав зверька на лету, посадил того себе на плечо. – Не все люди одинаковы! Вот я, например…
– Что – ты? – перебил меня Лиск. – Ты-то тут причём?
– Я тоже человек! – безапелляционно заявил я. В прошлый раз мне не понравился намёк зверька на то, что к людям я лично не отношусь. Может, он и думает, что раз я по какой-то причине могу перемещаться сюда, то я не являюсь обычным человеком, но человеком при этом я оставаться не перестаю. Нагнулся за травой, которая, показалось, потянулась к моим рукам, нежно обволакивая пушистой стороной листков.
– Ну пусть будет человек, – покладисто произнёс зверёк.
Собрав растения, бросил взгляд на рыжего грызуна. Почему-то сегодня вид у зверька был потерянный. Обычно неунывающий Лиск, в этот раз был словно в воду опущенный. Даже тогда, когда мы наблюдали, как двое громил закапывали пацанёнка, тело которого я сейчас плотно покрывал листьями мать-и-мачехи, белочка не была такой удручённой. Но если что и случилось в моё отсутствие, я чувствовал, что Лиск мне об этом рассказывать не собирался.
– Тебе нужно в храм! – сообщил мне внезапно зверёк.
– В храм? – скептицизма в моём голосе было хоть отбавляй.
Я никогда не ходил по храмам. Нет! Иной раз я забредал в церковь просто для того, чтобы посмотреть на иконы, фрески, настенную живопись. Но всё это проходило сквозь меня, ничем не задевая мою душу. Это было, как сходить в музей. А сейчас… Сейчас это маленькое рыжее создание явно хочет не картинки мне показывать.
– В какой храм? – спросил, и, подумав добавил другой вопрос. – И зачем?
– В северный храм, – Лиск разговаривал со мной с такими же интонациями, как родители разговаривают с непонятливым малышом. – А зачем? – Лиск осмотрел меня с ног до головы и обратно. – Послушником будешь! – огорошил он меня.
– Ке-е-ем? – положив последний листок на тело мальчика, я быстро вытянул руку, схватил рыжую бестию за шкирку и поднёс к своему лицу, так что теперь я мог спокойно смотреть в его морду. Тот даже не трепыхнулся, повиснув тряпочкой в моих руках.
– Поставь на место! – усталость, сквозившая в интонациях зверька, заставила меня разжать пальцы. Лиск плюхнулся возле моих поджатых под себя ног. – Я сказал, станешь послушником, – терпеливо повторил он мне.
– С чего бы? – я был уверен, что в монахах мне не место, но откуда-то подспудно пролезала мысль, что зверёк не просто так это мне говорит. Что-то присутствует в этом даже не предложении, а утверждении непреложное, обязательное, и оттого ещё более обидное.
– Ты должен пройти азы обучения до того, как вернётся Арон, и избранный не должен тебя там увидеть, – огорошил меня новыми сведениями Лиск.
Я выдохнул. Душу начала заполнять чёрная-чёрная злость, развиваясь внутри меня тревожной прохладой. Я не мог понять, что именно со мной происходит, но то, что в этот момент захлёстывало меня, было одновременно и неприятным, но, с другой стороны, имело послевкусие так необходимой мне сейчас тревожной обречённости, сходной с ночной прохладой после радостного, но такого знойного летнего дня.
– Усмири тьму, маг! – скомандовал зверёк. – Мальчишку убьёшь!
