Тимофеич. Глава 6. Писать надо на раз, два, три.
С каждым днём мне было все сложнее удержать копившееся во мне недовольство к несправедливости. Когда ставили 2, это означало что нужно по мимо программы, которую вся группа проходит, переделывать и прошлые задания за полгода. Наверно вы представляете, что это такое. Как говорится нужно было работать за себя и за того парня. Но мы умудрялись и веселиться, например, как-то мне, Вите Пономаренко и Саньку Рощенко нужно было нарисовать гипсовую ногу в согнутом положении (экорше). Можно было приходить ранним утром, но мы пошли по самому сложному пути, утащив эту ногу с собой, обернув в холщовую сумку. Принеся эту часть тела на ХБК (район Краснодара), где квартировал в то время Витёк, расположив ее и расположившись возле нее, мы решили что нужно выпить чая, но чая не нашлось и мы выпили вина, ну в общем утром проснувшись мы поняли что нужно срочно вести ногу обратно, если ее хватятся нас всех выгонят, мы с больной головой и злые что ничего не нарисовали потащили её обратно. Глядя на нас со стороны, каждый походил на Ленина, тащащего бревно. Как-то раз нужно было перерисовать целую фигуру экорше Гудона и обязательно до завтра. Ну что делать, не тащить же фигуру? Я решил спрятаться в мастерской и когда будет проходить вечерний обход охраны, незаметно переждать и выйти позже. Но вот в чем проблема, где спрятаться? занавески ненадёжные, за ними виден объем тела человека, а в нижней части занавесок ноги этого человека. Я заметил постамент, на котором стояла гипсовая модель. Сняв одну из фанерных стенок постамента, я сумел сложиться в комок и разместится внутри и очень вовремя, сразу как только я залез в его нутро заскрипела дверь, я только успел придвинуть стенку ящика. Во внутреннем пространстве я услышал, как тикают мои ручные часы, очень часто мы мечтаем остановить время, здесь была фактическая задача это сделать, я зажимал часы руками и прислушивался к своему дыханию. Охранник как будто что-то заподозрил, стал ходить по всему классу проверяя углы и окна, поскольку мы частенько оставляли окна открытыми и когда все уходили влезали через них чтобы ночь провести за любимым делом. Я переждал пока дверь щёлкнула, но не решался вылезать, чувствуя что-то неладное нутром, вот спустя минут 10, когда ноги и спина окончательно затекли раздался резкий поворот ключа в замочной скважине и вошёл вновь охранник прошёлся и в слух сказал ну ладно, тут я понял, он выжидал думая, что всё-таки кто-то есть в мастерской. И после ухода я вылез, не скажу, что я много наработал за ночь, но состояние, когда ты один находишься в мастерской и рисуешь, ни с чем несравнимое. Была удивительная атмосфера. Как-то утром мы условились с Рощенко пойти на зарисовки брошенного дома, но чтобы туда попасть нужно было рано проснуться, проехать на трамвае в другую часть города, на улицу Седина. Я утром встал с огромным трудом, поставил чайник и заварил чай, целые пол большой пачки черного "майского" чая, но этим все не закончилось для пущей бодрости я его поставил на огонь и кипятил до кирпичного цвета, после взял металлическую кружку в руки и решил попить этот "чифирь", но сидя я уснул и не почувствовал, как кружка выскользнула у меня из рук очутившись на моем животе. Пробудился я сразу от дикой боли. Майка прилипла к телу и по ощущениям сплавилась с ним, я попытался как-то её снять и срочно побежать остудить живот, но весь мой живот была одна сплошная рана. Я кое-как одел другую майку и побрел с дикой болью в сторону встречи, Санёк уже ждал- Ну чё опаздываешь?
