Я точно знал: если бы не нужда, она б ни за что туда не сунулась. Но всё это позже. Сейчас главное – увести её в безопасное место.
– Да, сошёл, – торможу на закрытом пятачке между домами. – Если тебе хочется так думать, я готов побыть сумасшедшим. И давай поскандалим чуть позже. Я не люблю, когда мне мешают водить машину.
Таким она меня не знает. Я веду её к авто и запихиваю на переднее сиденье, не слушая возражений. Теперь, когда надо, я умею быть жёстким.
– Давай договоримся, Лада, – поворачиваю к ней голову и заглядываю в глаза. – В той, прошлой жизни, я почти ничего не умел. И это правда. Я был сопляком, не способным тебя защитить. Сегодня всё не так. Перестань видеть во мне юношу – и всё наладится, жить станет гораздо проще.
У Лады вздымается грудь от возмущения. Я отвожу взгляд. Лучше туда не смотреть. Завожу мотор и спокойно веду машину, пока она пытается себя обуздать.
Я жду криков, может, даже истерики, но она вдруг успокаивается. Устраивается поудобнее и прикрывает глаза.
Не спрашивает, куда я её везу. Умница. Потому что спорить со мной бесполезно: я не повезу её в квартиру, которую она снимает у чёрта на рогах.
– Приехали, – останавливаю машину.
Лада приподнимает тяжёлые веки, пытаясь проснуться. Сколько она не спала? Что за всем этим стоит? Я очень надеялся услышать ответы на свои вопросы, пусть и не сразу.
– А теперь ты заведёшь мотор и отвезёшь меня домой. Я скажу куда.
Ну, конечно, я и не думал, что всё будет просто.
– А сейчас ты поднимешь задницу и пойдёшь со мной, – говорю ей почти ласково, но твёрдо. – Поздно уже, Лада.
Прошли те времена, когда она могла мной командовать, а я, как настоящий щенок, следовал за ней беспрекословно.
Она смотрит на меня напряжённо. Губы сжаты, брови сведены. Под глазами – тёмные круги от усталости. Держится, наверное, на адреналине и упрямстве.
– Ладно, – соглашается. – Только это ничего не изменит.
Конечно, дорогая, – веду мысленный монолог. – Ничто не может убить мою любовь к тебе. Это, как оказалось, величина постоянная. Больше – можно, меньше – не получается.
Она вдыхает полной грудью, как только я завожу её в квартиру с высокими потолками. Это «сталинка» – много пространства, мало мебели.
– Чем-то похожа на твою студию, – разглядывает Лада мои апартаменты.
– Это тоже мои владения, – поясняю ей охотно. – Специально выбирал подходящие.
Она смотрит на меня с удивлением, приподняв бровь.
Странно, но ей идут золотые волосы, хоть память хранит образ темноволосой девочки с синими глазами.
– Однажды я решил: у меня должно быть место, куда я смогу вернуться. Не знаю, зачем. Это была сиюминутная прихоть. Как видишь, всё не зря. Душ, кофе, поговорим?
– Душ, поздний ужин, спать, – диктует она свои условия.
Лада. Я должен был предусмотреть, что она попытается держать штурвал в своих крепких ладонях.
– Иди в ванную, я позабочусь обо всём остальном, – произношу спокойно.
Я готов ко всему. Вряд ли чем-то удивлю, но мне очень важно внутреннее спокойствие и понимание: я всё делаю правильно, а она не в силах изменить обстоятельства, что снова нас с ней свели.
Я вручаю ей халат и полотенца. Она смотрит на принадлежности придирчиво, а я невольно ухмыляюсь. Ревнивая моя. Но пусть помучается. Вещи новые, ей не прицепиться.
Я слушаю, как шумит вода. Не прячу улыбку, когда Ладка что-то роняет и ругается вполголоса. Я рисую в голове линии её тела. Изгиб губ, полноту груди, тонкую талию, красивые бёдра и длинные ноги.
