Туанетт. Том 2 - страница 15

– Если, Пьер, я замечу ещё раз что-либо подобное, то немедленно сниму вас. Вы поняли меня? – твёрдо произнесла Пелагея Ильинична.

– Так точно, ваше сиятельство.

Оказавшись в стихии родной усадьбы, Лёва никак не мог надышаться яснополянским воздухом. Митя после завтрака уходил заниматься к себе. Сергей, узнав, что в Туле выступает цыганский хор, отпросился у тётушек и сразу же уехал. Маша большую часть времени проводила с любимой Тюнечкой, не забывая при этом о тётушке Пелагее и стремясь её чем-нибудь позабавить. Лёву в эти дни можно было найти в нижнем парке, где он, устроившись с книгой, не столько читал, сколько размышлял или наблюдал за трактом, по которому ехали телеги, экипажи или шли богомольцы. Но больше всего любовался живописно раскиданными купами лип и берёз, а также смотрел на спокойную гладь пруда, над которым стремительно носились стрекозы и по которому чинно плавали утки. Он то бродил по дорожкам парка, то вдруг, сорвавшись, чуть ли не бегом направлялся в оранжерею около среднего пруда. Между оранжереей и прудом находилась просторная ухоженная лужайка, где он предавался мечтам и чтению. Как-то после завтрака Ёргольская подала Толстому очередной журнал «Библиотека для чтения».

– Что это, Туанетт, за талмуд? – поинтересовался Лёва.

– Здесь немало безделок, которые, может быть, тебя захватят. Но я желаю, чтобы ты познакомился с сочинениями лорда Брума. Он рассказывает о жизни таких великих людей, как Вольтер, Руссо, Юм, Робертсон, и других.

– Если я не ошибаюсь, это философы?

– Абсолютно верно.

– Я предпочитаю, милая тётушка, читать самих философов. В произведениях они рассказывают и о своей жизни, но за подсказку спасибо. А безделки интересны, но здесь они печатаются частями, я же стараюсь поглотить сразу всю книгу от начала до конца. А главное, все события для меня так живы, как действительность. Мне нравятся в этих романах хитрые мысли, пылкие чувства и цельные характеры.

Лев обратил внимание, что Туанетт его внимательно слушает, а поэтому не стеснялся, что Сергей или кто-нибудь из его знакомых скажут: «Всё это вздор и ваши фантазии» – и, посмеявшись, займутся своими делами.

– Вы не поверите, тётушка, – с воодушевлением продолжал Толстой, – однажды мне захотелось быть похожим на одного из героев с густыми бровями.

– Да-да, Тюнечка, – со смехом произнесла Маша, – Лёва решил постричь себе брови и до того их подровнял, что все выстриг. Потом они у него выросли большие-большие, чуть ли глаза не закрывали.

– Но я этого не заметила, – констатировала Туанетт. – Брови как брови!

Ёргольская из рассказов Маши и Пелагеи Ильиничны узнала, что Лёва весной не сдал некоторые экзамены в университет, на отделение востоковедения, причём экзамены по языкам он сдал хорошо. Не знал он вопросов по истории и географии, а также не изучал латинский язык, а потому не смог перевести оду горация. Переэкзаменовка назначена на осень.

Ёргольская заметила, что Толстые не привыкли ничего делать вполсилы. Если чем-то увлеклись, то, говоря простым языком, могут загнать себя в угол, но не остановятся и не скажут: «Хватит!» Таким был Митя, который вёл аскетический образ жизни, а теперь Сергей, увлёкшийся цыганским хором. Юшкова неслучайно писала о нём в письме, что он «полон цыганского тумана» и даже хотел, вместо того чтобы ехать в Казань, уехать в Нижний, но денег у него не было. Слава Всевышнему, его сумел уговорить его приятель Зыбин ехать в университет на занятия. Николай – умница! Окончил университет и поступил в армию, сейчас служит на Кавказе. Леон пока больше занят своей внешностью, а не занятиями. Словом, проблема на проблеме, и сейчас молодых людей необходимо держать под контролем! Получится ли это? Одному Богу известно.