- Так, то заговор бабки-ногайки отводит от меня смерть, - словно по секрету сообщал взрослый шалопай. – Вот и не берёт меня ни стрела татарская, ни ливонская сабля, - посмеивался он.
Хотя, на самом деле, его успех заключался в мгновенной реакции, умении принимать правильные решения и в личном военном мастерстве. Своей храбростью и успешными дерзкими вылазками Алексей заслужил уважение товарищей, и всё чаще к нему обращались уважительно, называя по батюшке - Борисовичем. Никого не удивило, когда Зарубину поручили возглавлять ертаул.
- Кому ещё доверить такое дело, если не Алексею? - убеждал Хворостинин воевод, и после недолгого спора, все согласились, что храбрость, изворотливость и сообразительность парня вкупе со смелостью делали его незаменимым человеком на столь опасном посту.
В походе ертаул шёл впереди рати, вёл разведку, охранял от засад, первым вступал в бой, а иногда, совершая ложное бегство, заманивал неприятеля в ловушку. В случае победы именно ертаул совершал преследование разбитого противника и его разгром. Ертаульный воевода принимал участие в военных советах, имел право лично сноситься с разрядным приказом и даже писать государю. Правда, последним Зарубин не пользовался, предпочитая решать вопросы через дядьку. Но главное, ертаульный воевода оставался самостоятельным начальником, что более всего нравилось Алёшке.
***
Шёл 7080 год …
Ясным весенним днём Зарубин во главе небольшого отряда находился в дальнем дозоре. Неброская одежда не привлекала внимание, скрывая под тонким сукном бехтерцы и юшманы. Глядя на всадников, сразу и не разберёшь, что за люди скачут по холмам: то ли степняки-кочевники забрели ненароком в Дикое поле, то ли казаки, то ли вольные людишки вышли поискать лучшей доли. Лишь добротное оружие выдавало во всадниках не простых людей: кроме лука и сабли, у каждого имелись топор и нож, а у самого Зарубина из-за пояса торчал пистолет. Такую «немецкую» диковинку он добыл в бою у ливонских границ и неимоверно гордился новейшим оружием.
Размеренный топот лошадей гасила высокая трава. По-летнему жаркий воздух звенел стрекотанием кузнечиков и жужжанием пчёл. Голову дурманили запахи весенних цветов, и лишь ветерок приносил свежесть, обдувая загорелые лица мужчин.
Около месяца отряд рыскал по дорогам. Тревога витала в воздухе. Всегда безлюдные земли на этот раз оказались на удивление оживлёнными, и разведчики издалека наблюдали за странным движением: от крымского ханства во все стороны мчались гонцы, а в обратном направлении шагали вооружённые всадники, кто по одному, а кто и целыми ватагами.
Притаившись в засаде у дороги, русские наблюдали за шествием довольно крупного отряда:
- Как думаешь, Алексей Борисович, с чего такой переполох? – спросил веснушчатый парень. Он выглядел самым молодым в отряде.
- А чего тут думать, Ванька, – проговорил Зарубин. – Видать на войну собираются.
- Угу, - буркнул седоусый воин, сквозь ветви разглядывая проезжающих по дороге всадников.
- Что-то крупное затевается, - согласился худощавый ратник.
- Интересно, а на кого идти задумали? – не отставал Иван. – На нас? А может, на Речь Посполитую?
- Да чёрт их знает, - крепкий воин, немногим старше Зарубина, сплюнул в сторону.
- И как о том узнать? – волновался Иван, вопрошающе пялясь на товарищей.
- Как, как, - Алёшка пожал плечами. - Пойти да спросить.
