- Да, время летит, - согласился Воротынский и тяжело вздохнул. – Жаль, только её батюшка с матушкой не увидят, какой красавицей дочка стала.
- И что? Просватана уже? – спросил боярин, озабоченно заглядывая князю в глаза.
- С чего любопытствуешь? – воевода хитро прищурился. – Интерес имеешь?
- А почему нет?! Хозяюшка в доме мне нужна, - встрепенулся Захар Акимович. – Я - вдовец. Человек свободный. Но не старый. А вот наследников бог мне не дал, - он скорчил скорбную гримасу и, важно огладив живот, похвастался. - Зато добра в достатке имею. И казною не обижен. Род Ордынских знатностью своей известен. От самых Чингизидов родословную ведём, - для пущей убедительности боярин указал пальцем вверх.
- Соглашусь. Жених ты завидный… - отметил воевода.
- Вот. Может, и сговоримся? – обрадовался Ордынский, многозначительно взглянув на князя.
Михаил Иванович неуверенно качнул головой.
- Так и невеста не из последних. К тому же такие дела с кондачка не решают, - он озабоченно нахмурился. – Тут подумать надо. Да и что Аксинья на то скажет.
- Где ж это видано, чтобы у девки о согласии спрашивать? – фыркнул Ордынский.
- Так- то оно так… Ежели бы речь о моей родной дочери шла, а тут разговор о крестнице, - Воротынский вздохнул. - Боюсь лишний раз сироту обидеть.
- Ну ты подумай, Михаил Иванович, - залебезил возле князя боярин. - Аксиньюшка твоя ни в чём отказа знать не будет. Ничего для голубки не пожалею. Спасть станет на лебяжьем пуху, а есть из серебра да злата, - горячо зашептал обозничий.
Воевода задумался…
- Неужто так приглянулась крестница моя? – наконец, спросил он. - Или на приданое её позарился?
- Конечно, хорошее приданое добавляет невесте цену, - не стал отрицать боярин и, потупившись, признался. - По сердцу она мне. Ещё будучи женатым её заметил. А теперича Аксинья Петровна и вовсе расцвела.
- Подумаю, - серьёзно сдвинув брови, пообещал Воротынский.
- Век обязан буду! - Ордынский расплылся в льстивой улыбке.
В тот же вечер за трапезой Михаил Иванович завёл разговор о важности семейных устоев и намекнул, что Аксинья засиделась в невестах. Понимая, куда клонит крёстный, девушка вспыхнула:
- Неужто, жениха мне подыскали? – спросила она, и её сердечко отчаянно задрожало.
- Не решил ещё, - неопределённо ответил князь. – Тут Ордынский о тебе справлялся.
- Кто ж такой? – насторожилась боярышня.
– Захар Акимович. Сегодня в церкви был. У кануна вы с ним столкнулись, - пояснил Воротынский и улыбнулся. - Приглянулась ты ему.
Наморщив лоб, Аксинья вспоминала своё посещение храма и вдруг округлила глаза.
- Этот с хитрой образиной? – поняла она и надулась. - Крёстный, не люб он мне.
- Образина, как образина, - пожав плечами, пробормотал воевода, но, опомнившись, фыркнул. - Тьфу на тебя! Уж больно ты привередлива. С лица воды не пить.
- Так он старый! – заныла Аксинья.
- Рано ты его в старики записываешь, - возмутился Воротынский, запустив пятерню в густую бороду. В свои пятьдесят три года воевода вовсе не считал себя дряхлым стариком, а уж только перешагнувший сорокалетний рубеж Ордынский казался ему вполне свежим мужчиной. – Захар Акимович не старый, а зрелый, - возразил он, и нянька поспешила поддержать князя.
- Ордынский - справный хозяин. Сурьзный. Надёжный, - расписывала она достоинства постылого жениха. - За ним словно у Христа за пазухой жить станешь. Всегда в достатке.
