- Дальше дорога делает поворот. Обойдём по овражку и нападём из леса.
- И очухаться не успеют, как под наши сабли попадут, - согласился Алёшка.
Следуя плану, лёгкая конница бросилась наперерез.
Грохот ручных пищалей заставил воздух и людей содрогнуться. Скрип песка на зубах сменился привкусом пороховой гари, и на пришлую орду кинулись русские ратники. Не ожидая нападения, грабители растерялись, теперь перед ними оказались не беспомощные крестьяне, а умелые воины. Визг стали напомнил о бренности бытия, и, когда смертельный удар настигал крымского разбойника, в его глазах появлялось что-то похожее на запоздалое понимание, что ценой алчности стала его собственная жизнь.
При виде подмоги пленные мужики поспешили освободиться от пут и, выхватывая из телег, кто топор, кто ухват, а кто вилы, бросились на обидчиков.
Бабы и дети, боясь оказаться затоптанными, кинулись под телеги и, молясь всем святым, высматривали в кровавой сваре близких и родных. Звон металла смешался с криками людей, детским плачем, мычанием коров, блеяньем коз и истеричным клёкотом домашней птицы. Перепуганная животина, оборвав привязь, кинулась врассыпную, и во всей этой сутолоке ошалело метались запасные кони татар.
Наиболее ушлые крымчаки, надеясь сохранить в целости не награбленное, а свою голову, кинулись наутёк, но меткая стрела и острый клинок настигали разбойников. Уйти от расплаты удалось немногим.
Стоило битве затихнуть, как к спасителям бросились крестьяне. Всё ещё до конца не веря в освобождение, люди обнимались, а воинам со всех сторон сыпались слова благодарности. Бабы, не таясь, растирали по запылённым щекам слёзы радости, даже мужики, счастливо скалясь, украдкой смахивали предательскую росинку. Когда страсти поутихли, бывшие пленные разбрелись ловить разбежавшийся скот.
За всеми заботами наступил вечер и, воевода, отложив до утра возвращение на заставу, приказал встать лагерем.
Желая отметить освобождение, крестьяне закололи несколько баранов, решив устроить по такому случаю пир. В сгущающихся сумерках пламя костров отплясывало весёлый танец, и подхватываемые ветерком аппетитные запахи заставляли желудок нетерпеливо урчать.
Сытно перекусив, Алёшка пребывал в ленивой задумчивости. Вокруг расстилались обширные луга, словно морщинами испещрённые ложбинами и овражками. От нечего делать парень зорким взором скользил по окрестностям, как вдруг, промелькнувшая в сторону скудного пролеска тень заставила его встрепенуться.
- Неужто баран отбился? – прислушиваясь к далёкому блеянью, подумал он. Охотничий азарт поднял Алёшку на ноги. Не забыв прихватить оружие, он поспешил к заросшей кустарником лощине. Жалобное бормотание доносилось всё явственней, и парень неожиданно понял, что на самом деле это не блеянье, а ржание. За кустарником замаячило тёмное пятно. Уже не таясь, Алёшка ринулся в заросли, как внезапно наткнулся на волка.
Оскалив клыки матёрый зверь всем видом показывал, что не собирается уступать добычу. Свирепо взирая на человека, он угрожающе зарычал. Не дожидаясь атаки, Алёшка выхватил из-за пояса саблю. Шелест стали заставил хищника замереть.
- Похоже, уже знаешь, что это, – кивнув на оружие, усмехнулся Зарубин. Волк снова оскалился, но без прежнего азарта. – Лучше проваливай, пока я добрый, - предложил воин. – Не то шкуру спущу.
Демонстрируя белые клыки, зверь вновь зарычал и, не спуская с человека глаз, медленно попятился.
