– Мы старались, – кособоко усмехнулся Горазд. – Убить было бы, куда как проще.
Царь скривился, как от зубной боли.
– Где Вуй?
– Дома наверное. Бдёт традиции, – предположила Асна.
Царь стиснул ручки кресла так, что несчастное дерево заскрипело. Горазду даже показалось, что закапал сок. Берёзовый. Он облизнулся и намекнул:
– Пленников вообще-то поить, кормить положено.
– Ещё чего, на висельников добро переводить! – рявкнул Октавиан.
– А последний ужин,– продолжил дурачится бывший вор. – Мне бы осетринки да…
– Уймись Горазд, – Асна вздохнула и оценивающе посмотрела на царя-батюшку. – Твой сын был с нами, когда напали солдаты. Я не смогла выполнить обещанное. Он остался под защитой нашей Лады. Так что мы ещё можем спасти его.
Царь, вскочив с кресла, заметался по комнате.
– Что бы добить!
– Что бы увести его подальше от замка, – подал голос Бер.
– Я ничего не понимаю! – возопил царь. – Если Василис был с вами, то кого унесли рыцари…. – и застыл с открытым ртом.
Троица с немалым удовольствием созерцала на переливы царского лица. От белого к красному и обратно, с заходом к пурпурному. Наконец Октавиан порозовел. Вытер с лысины пот и простонал:
– Я сам всё испортил.
– Ещё не всё, – приободрил царя Горазд.
Царь зыркнул на бывшего вора, и вперился взглядом в Асну, безошибочно распознав старшую. Та серьёзно кивнула.
– Значит, если мы по-тихому спрячем Василиса…. – смалодушничал было Октавиан, но волна стыда накрыла его с головой. Вард, удивительно добрый парнишка, стал для царевичем всем. Вард, единственный, кто стоял между Василисом и Василиском, не давая последнему взять верх. Вард выполнял и его, отеческий долг. Охраняя и утешая, и делясь теплом…. Пока он, царь-батюшка, находился в чёрной меланхолии, и вместо того, чтобы хоть как-то помочь сыну, практически отрёкся от него. Да, во всех проявлениях начавшего взрослеть Василиса он видел её. И ненавидел за это и себя, и сына…. Потому что её ненавидеть он так и не научился.
– Так значит, спрячем, – скривился Горазд.
– По-тихому, – хмыкнул Бер.
– Это разумно, – согласилась Асна. – Конечно, в этом случае ведьма получит свою дань, но не станет бессмертой.
– Да, – спокойно сказал царь. – Она всего лишь убьёт очередного ребёнка и сделает бездушной жестянкой мальчишку, которого я знаю с детства. – Царь встал. Поднял над головой тяжёлое кресло, грохнул об пол, и закричал. – Жестянкой, который не помнит кто он, и даже не знает, сколько греха он берёт на душу, убивая во имя своей госпожи! Жестянкой, которая никогда не обретёт покой. Нет. Не будет по-тихому….
– Глупо, – прервала царские словоизлияния Асна. – Но уважаю. Сынка твоего, к слову, тоже.
– Да уж, – хохотнул Горазд. – По тихому, по громкому…. Нам бы по умному.
– Да и лешак с тобой, – вдруг улыбнулся Октавиан, не смотря на бедственность ситуации, ему вдруг стало легко. Как будто чёрный груз, давивший на его душу долгие годы стал облачком и улетел в окно. Царь даже увидел это облако, но тут же зажмурился и потряс головой.
Осетрины Горазд так и не получил. Царь только сердито зыркнул на бывшего вора, и приказал принести что попроще. И побольше.
– Я дам вам людей, – сообщил он, когда раскованные пленники уселись за царский стол.
– А ещё кто-то остался? – обрадовался Горазд, и еле увернулся от маленькой, но тяжёлой ладошки Асны.
– Они будут обузой нам, – покачала головой женщина. – Мы втроём быстрее найдём вашего сына. К тому же мы можем связаться с Ладой.
