Но сегодня все было иначе. Ритмичный гул Плоти, ее постоянное "дыхание", внезапно изменилось. Глубокий стук – ее сердцебиение – участился. Пульсация стен стала резче, почти судорожной. Воздух наполнился новым запахом – резким, как озон перед грозой, смешанным с чем-то горьким, напоминающим пепел. Силван почувствовал легкое головокружение, как будто пол под ним на миг стал мягче, менее реальным.
И тогда пришел новый Импульс. Не такой всесокрушающий, как первый, но более сложный. Он не нес слова, а передавал состояние: ПЕРЕХОД. СТЫК. БЛИЗКО.
Силван вжался в стену ниши, чувствуя, как по его прожилке пробегает волна ледяного покалывания. Плоть готовилась к чему-то. К выходу? Из чего? Куда?
Резкий, пронзительный визг, похожий на скрежет гигантских костей, прокатился по всем туннелям. Весь корабль содрогнулся, как живое существо от удара током. Багровый свет погас на мгновение, погрузив все в абсолютную, давящую тьму. Силван вскрикнул, ослепший и дезориентированный. Он ощутил жуткое чувство падения, растяжения, как будто его внутренности вытягивались в бесконечную нить. Звуки исказились – гул превратился в вой, скрежет – в рычание неведомого зверя. Запах озона стал невыносимо сильным, обжигающим ноздри.
И так же внезапно, как началось, все прекратилось.
Свет вернулся, но изменился. Багровая люминесценция жил потускнела, стала более холодной, синеватой. Гул Плоти утих до едва слышного бормотания. Сердцебиение замедлилось, став глухим и тяжелым. Но главное – ощущение пространства. Давящая, влажная замкнутость Утробы словно раздвинулась. Воздух стал… другим. Холоднее. Суше. Пустым. И в нем витал новый запах – запах древней пыли, камня и чего-то невыразимо старого, мертвого.
Силван осторожно выбрался из ниши. Его ноги все еще дрожали от пережитого. Он двинулся по туннелю, который теперь вел… куда? Инстинктивно он следовал за слабым потоком воздуха, несущим этот новый, мертвый запах. Туннель расширялся, стены становились менее "органичными", покрытыми толстым слоем засохшей, похожей на смолу субстанции, которую Плоть, видимо, выделяла как защиту. Он вышел на нечто вроде смотровой площадки – вырост хитина и кости, частично прозрачный, как мутное стекло, но больше напоминающий гигантский, застывший глаз.
То, что открылось за этим "окном", вырвало у Силвана стон из груди.
Космос. Но не тот, который он смутно помнил – с бесчисленными искрами звезд, туманностями, полными цвета и жизни. Перед ним лежало кладбище вселенной. Они плыли через руины звездной системы. Звезда в центре была мертва – не белым карликом, не нейтронной звездой, а чем-то более ужасным. Она представляла собой черную, безжизненную сферу, не излучавшую ни света, ни тепла, лишь искажавшую пространство вокруг себя своей чудовищной массой, как черная дыра, лишенная аккреционного диска, абсолютно немая. Черная Звезда. Само название пришло в голову, отмеченное холодом Плоти.
Вокруг нее, застывшие на вечных орбитах, висели останки планет. Не шары из камня и газа, а обломки невообразимых масштабов. Гигантские, разорванные сферы из темного, не отражающего света материала, испещренные трещинами, уходящими вглубь. Остовы конструкций, столь огромных, что они могли быть кольцами вокруг целых миров, теперь переломанные и мертвые. Все было покрыто толстым слоем космической пыли, как пеплом после грандиозного пожара. Никакого света, кроме холодного сияния далеких галактик, отраженного в ледяных глыбах, дрейфующих среди руин. Тишина. Абсолютная, всепоглощающая тишина вакуума, которую не нарушал даже гул Плоти.
